Page 72 - Голова профессора Доуэля

Далее сообщалась история работ Керна, перечислялись его научные труды и
произведённые им блестящие операции.
Под первой заметкой была помещена статья за подписью самого Керна. В ней в общих
чертах излагалась история его опытов оживления голов — сначала собак, а затем людей.
Лоран с напряжённым вниманием следила то за выражением лица Артура Доуэля, то за
взглядом его глаз, переходивших со строчки на строчку. Доуэль сохранял внешнее
спокойствие. Только в конце чтения на лице его появилась и исчезла скорбная улыбка.
— Не возмутительно ли? — воскликнула Мари Лоран, когда Артур молча вернул
газету. — Этот негодяй ни одним словом не упоминает о роли вашего отца во всём этом
«сенсационном открытии». Нет, этого я так не могу оставить! — Щёки Лоран пылали. — За
всё, что сделал Керн со мной, с вашим отцом, с вами, с теми несчастными головами, которые
он воскресил для ада бестелесного существования, он должен понести наказание. Он должен
дать ответ не только перед судом, но и перед обществом. Было бы величайшей
несправедливостью допустить его торжествовать хотя бы один час.
— Что же вы хотите? — тихо спросил Доуэль.
— Испортить ему триумф! — горячо ответила Лоран. — Явиться на заседание
научного общества и всенародно бросить в лицо Керну обвинение в том, что он убийца,
преступник, вор.
Мадам Лоран не на шутку была встревожена. Только теперь она поняла, как сильно
расшатаны нервы её дочери. Впервые мать видела свою кроткую, сдержанную дочь в таком
возбуждённом состоянии. Мадам Лоран пыталась её успокоить, но девушка как будто ничего
не замечала вокруг. Она вся горела негодованием и жаждой мести. Ларе и Шауб с
удивлением глядели на неё. Своей горячностью и неукротимым гневом она превзошла их.
Мать Лоран умоляюще посмотрела на Артура Доуэля. Он поймал этот взгляд и сказал:
— Ваш поступок, мадемуазель Лоран, какими бы благородными чувствами он ни
диктовался, безрассу…
Но Лоран прервала его:
— Есть безрассудство, которое стоит мудрости. Не подумайте, что я хочу выступить в
роли героини-обличительницы. Я просто не могу поступить иначе. Этого требует моё
нравственное чувство.
— Но чего вы достигнете? Ведь вы не можете сказать обо всём этом судебному
следователю?
— Нет, я хочу, чтобы Керн был посрамлён публично! Керн воздвигает себе славу на
несчастье других, на преступлениях и убийствах! Завтра он хочет пожать лавры славы. И он
должен пожать славу, заслуженную им.
— Я против этого поступка, мадемуазель Лоран, — сказал Артур Доуэль, опасаясь, что
выступление Лоран может слишком потрясти её нервную систему.
— Очень жаль, — ответила она. — Но я не откажусь от него, если бы даже против меня
был целый мир. Вы ещё не знаете меня!
Артур Доуэль улыбнулся. Эта юная горячность нравилась ему, а сама Мари, с
раскрасневшимися щеками, ещё больше.
— Но ведь это же будет необдуманным шагом, — начал он снова. — Вы подвергаете
себя большому риску…
— Мы будем защищать её! — воскликнул Ларе, поднимая руку с таким видом, как
будто он держал шпагу, готовую для удара.
— Да, мы будем защищать вас, — громогласно поддержал друга Шауб, потрясая в
воздухе кулаком.
Мари Лоран, видя эту поддержку, с упрёком посмотрела на Артура.
— В таком случае я также буду сопровождать вас, — сказал он.
В глазах Лоран мелькнула радость, но тотчас же она нахмурилась.
— Вам нельзя… Вы ещё нездоровы.
— А я всё-таки пойду.