Page 59 - Ленька Пантелеев

отвернувшись, он достает из кармана кожаный кисет и начинает свертывать новую папиросу.
...Тем временем в подвал возвращаются один за другим и остальные разведчики. Никто
из них ничего толком рассказать не может, но все в один голос заявляют, что восстание
победило, что Советская власть в городе свергнута и что уже приступило к исполнению
обязанностей какое-то новое "демократическое правительство".
- Послушайте, а что делается - там, наверху, в номерах? - спрашивает у одного из
разведчиков Александра Сергеевна.
- Все в полном порядке, сударыня. Стекла выбиты, воздух чистый, за окнами, вместо
соловьев, посвистывают пульки...
- А как вы считаете, - не слишком опасно будет подняться туда? У меня мальчик тяжело
болен. Надо взять кое-что из гардероба...
- Гм... Не советую. А впрочем, дело вашей личной отваги.
- Мама... не ходи, - хрипит Ленька.
- Ничего, Лешенька. Посиди пять минуток. Я все-таки попробую, схожу.
- Мама, не надо, там же пули свистят!..
- Ничего, детка. Бог милостив. Как-нибудь. Я должна раздобыть хоть что-нибудь. Иначе
ты окончательно простудишься.
- Давайте я схожу...
Это сказал молодой человек в клетчатом. Он вынул изо рта свой черный мундштук и без
улыбки смотрит на Александру Сергеевну.
- Благодарю вас, - говорит она растроганно. - Вы очень любезны. Но ведь вам одному там
все равно ничего не найти... Может быть, если вам не трудно, вы проводите меня? Все-таки
мне будет не так страшно...
- Пожалуйста. Идемте, - говорит белокурый, поднимаясь с ящика.
...Мать уходит.
Ленька остается один, и в первый раз за этот день ему становится по-настоящему
страшно. Чтобы не думать о матери, он старается внимательно слушать, о чем говорят вокруг.
Но то, что он слышит, нисколько не умаляет его страха.
- Господа! Совершенно исключительные новости, - объявляет кто-то у входа в подвал. -
Я только что был на улице и своими глазами видел последнюю сводку. Оказывается,
восстанием охвачен не только Ярославль. Идут бои в Петрограде, в Москве, во многих
городах Поволжья!
- Не может быть!..
- Я же вам говорю, своими глазами видел.
- А вы что, собственно говоря, восстание в Москве видели или сообщение об этом?
- Да... сообщение...
- Ведь вот Фомы неверные, - бормочет Ленькин сосед-бородач. Радоваться надо, а они -
"чепуха" да "не может быть"...
- А что на улицах?
- На улицах еще не совсем спокойно. Постреливают. Но, по всей видимости,
сопротивление большевиков уже сломлено.
- Да, да, сломлено, сломлено, - бубнит Ленькин сосед, и опять у Леньки появляется
желание схватить этого человека за бороду.
Минуты идут, а мать не возвращается.
За Ленькиной спиной кто-то взволнованным, дрожащим и даже всхлипывающим
голосом говорит:
- Простите, но это гадко! Это ужасно! Я не могу забыть. У меня до сих пор в глазах эта
сцена!..
- На войне, как на войне, уважаемый!
- Извините! Нет, извините! Это не война. Это называется иначе. Это убийство из-за угла.
- Ну, знаете, советовал бы вам все-таки выражаться поосторожнее!.. Проявление
патриотических чувств народных масс называть убийством!..