Page 54 - Ленька Пантелеев

машинного масла, табака и ватерклозета. Помнит, как над головой у него застучали, забегали
и как чей-то молодой веселый голос радостно прокричал:
- Ярославль!..
Услышав этот голос, он с трудом поднимает голову, смотрит в круглое окошечко
иллюминатора и не может понять: что это - во сне он это видит или наяву?
Голубое небо, высокий, утопающий в зелени берег, и на нем громоздящиеся, как в
сказке, как выточенные из хрусталя, сахарно-белые дома, белоснежные башни, белые
колокольни. И над всем этим ярко пылает, горит в голубом июльском небе расплавленное
золото куполов и крестов.
Потом он видит себя в полутемном номере ярославской гостиницы. Горит лампа под
зеленым абажуром, человек с засученными рукавами, в котором наученный горьким опытом
Ленька сразу же узнает доктора, что-то делает, позвякивая чем-то в углу на умывальнике.
Мать стоит рядом. Лицо у нее озабоченное, тревожное.
Доктор подходит к Леньке. В руке у него что-то поблескивает. Он улыбается, густые
черные брови его шевелятся, как тараканы. Мальчик ждет, что сейчас доктор скажет: "А ну,
молодой человек, откройте ротик". Но, против ожидания, доктор говорит совсем другое.
- А ну, молодой человек, - говорит он, присаживаясь на краешек постели, - дайте-ка мне,
хе-хе, вашу попочку...
Ленька не понимает, в чем дело, доверчиво поворачивается на живот и вдруг чувствует,
как в ногу его, повыше колена, впивается длинная острая игла. Он хочет закричать и не может
- горло его сдавлено.
- Всё, всё, - говорит, посмеиваясь и похлопывая его по спине, доктор. Всё кончено. Через
два месяца, хе-хе, будешь, хе-хе, здоров, как бык.
Слезы душат Леньку. Он засыпает...
А просыпается от яркого солнечного света. Мать - в летнем пальто, с зонтиком в руке -
стоит перед маленьким туалетным зеркальцем и поправляет выбившиеся из-под шляпы
волосы. Он хочет спросить, куда она собралась, но боится сделать себе больно и молчит.
Почувствовав или увидев в зеркале его взгляд, она оборачивается:
- Проснулся, детка? Ну, как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - хриплым шепотом отвечает Ленька.
- Горлышко болит?
- Да.
- Кушать хочешь?
- Нет.
- Бедненький, - говорит Александра Сергеевна, и Ленька удивляется, почему она не
подойдет к нему, не обнимет, не поцелует.
- Ты знаешь, маленький, придется, по-видимому, положить тебя в больницу. Этого
требует доктор...
- Хорошо, - безропотно соглашается Ленька.
Он видит, что на глазах у матери блестят слезы. Ему жалко ее.
- Я должна ненадолго уйти, - говорит она. - Будь, пожалуйста, паинькой. Не вздумай,
боже избави, вставать с постели. Лежи смирно. Если захочешь пить, - вода в графине на
столике...
И, перекрестив издали, из дверей, мальчика, Александра Сергеевна уходит.
Ленька остается один. Ему не скучно. У него с собой книжка - "Тартарен из Тараскона"
Альфонса Додэ. И вообще он чувствует себя совсем неплохо. Побаливает, как при ангине,
горло. Слегка шумит голова. От легкого жара пылают щеки, постукивает в висках. Но умирать
он вовсе не собирается.
Полчаса или час он лежит смирно и прилежно читает книжку. Но вот книга кончилась,
перелистаны заново все страницы, пересмотрены одна за другой все картинки, а матери все
нет.
Отложив книгу, он некоторое время следит за солнечным зайчиком, который бегает по