Page 98 - Ленька Пантелеев

- Мурло ты мое! А ну, иди вымойся...
Засучив выше колен штаны, Ленька с наслаждением ходил по холодной воде, мыл руки,
шею, лицо и, разгоняя радужный лиловатый налет нефти, украдкой пил горстями пресную
сладковатую воду. Александра Сергеевна тоже занялась туалетом, - выстирала чулки, носовые
платки, вымыла голову.
Потом они долго лежали на теплом песке, сушили белье и подсыхали сами.
- Что же мы будем делать дальше? - проговорила наконец Александра Сергеевна.
- Я и сам об этом думаю.
- Ты же, наверно, кушать хочешь?
- А ты?
- Нет, я почему-то не хочу.
- И я тоже не хочу.
Но через минуту, помолчав, он сказал:
- Жалко, что тут нет черепах.
- Зачем тебе вдруг понадобились черепахи?
- Можно было бы набрать яиц и сделать яичницу.
- Ну, милый, я думаю, сейчас ты удовольствовался бы и куском хлеба с солью...
И все-таки Александра Сергеевна не торопилась. Ленька чувствовал, что мать даже
думать боится о том, что рано или поздно придется переправляться на ту сторону. Солнце
стояло уже высоко, песок стал горячим, но волосы у нее почему-то сохли очень долго. Чулки
понадобилось перестирывать. Наконец наступила минута, когда ей все-таки пришлось
сказать:
- Ну, что ж...
- Давай полежим еще, - великодушно предложил Ленька.
- Нет, надо идти, - вздохнула она.
- А куда же мы пойдем?
- Поищем, нет ли поблизости какой-нибудь переправы.
- Может быть, тут мост есть?
- Нет, к сожалению, мостов тут нет.
...Первое живое существо, которое они встретили на берегу, был теленок. Маленький,
тонконогий, рыженький, он стоял, расставив передние ножки, и осторожно тянул воду,
постегивая себя по бокам кисточкой хвоста. Ленька подбежал к теленку, стал гладить его,
чесать его жестковатую шерстку. Теленок оторвался от воды, посмотрел на мальчика круглым
глуповатым глазом, почмокал толстыми губами и, припав к прозрачной воде, снова замахал,
заработал хвостиком.
- Мама, ты знаешь, если тут есть телята, - значит, тут и люди есть, сделал заключение
Ленька. И не ошибся. Через минуту они заметили дымок, а подойдя ближе, увидели
кривобокую дощатую хибарку, рыбачьи сети, растянутые вдоль ее стен, и - самое главное -
лежащую на песке, опрокинутую черным смоленым днищем вверх - большую лодку.
Из хибары вышел старик в холщовой неподпоясанной рубахе. Заслонясь рукой от
солнца, он хмуро смотрел на приближающихся путников.
- Здравствуйте, дедушка! - еще издали крикнула Александра Сергеевна.
Рыбак не ответил и продолжал так же неприветливо разглядывать женщину и мальчика.
- Вы бы не могли, голубчик, перевезти нас на тот берег? - обратилась к нему Александра
Сергеевна.
- Чего? Говори громче, - сердито сказал старик, наклоняя голову и прикладывая ладонь к
уху.
Она еще раз повторила просьбу - насколько могла громче.
Шевеля сухими губами, он молча разглядывал их. Лицо у него было морщинистое,
черное от загара, глаза слезились, красноватые веки часто и как-то болезненно мигали.
- А вы кто такие будете? - мрачно спросил он.
Александра Сергеевна стала привычно объяснять: они - из Ярославля, беженцы,