Page 75 - Не стреляйте в белых лебедей

в футбол играют, а потом дыра. Кстати, с точки зрения философской дыра — это тоже нечто.
Это некое пространство, окруженное материальной субстанцией.
— Могу и футбол купить, — с готовностью закивала Нонна Юрьевна. — И вообще.
Инвентарь.
— Ладно, — согласился директор. — Если в тридцатку уложитесь, — отпущу. Дорога
за ваш счет.
В городе проходило какое-то областное совещание, и мест в гостиницах не оказалось.
Однако это обстоятельство скорее обрадовало Нонну Юрьевну, чем огорчило. Она тут же
позвонила Юрию Петровичу, сказала, что ее насильно отправили сюда в командировку, и не
без тайного злорадства сообщила, что мест в гостиницах нет.
— Вы человек авторитетный, — говорила она, улыбаясь телефонной трубке. —
Походатайствуйте за командировочного педагога из дремучего угла.
— Походатайствую, — сказал Юрий Петрович бодро. — Голодная, поди? Ну,
приходите, что-нибудь сообразим.
— Нет…— вдруг пискнула Нонна Юрьевна. — То есть приду.
Именно в этот момент Нонна вдруг обнаружила, что в ней до сего времени мирно
уживались два совершенно противоположных существа. Одним из этих существ была
спокойная, уверенная в себе женщина, выбившая липовую командировку и ловко
говорившая по телефону. А другим — трусливая девчонка, смертельно боявшаяся всех
мужчин, а Юрия Петровича особенно. Та девчонка, что пискнула в трубку «нет».
А Юрий Петрович вместо ходатайства в буфет бросился. Накупил булочек, молока,
сластей, заказал чай горничной. Только успел в номере прибрать и накрыть ни стол, как
постучала сама Нонна Юрьевна.
— Извините. Вам не удалось помочь мне, Юрий Петрович?
— Что? Ах да, с устройством. Я звонил. Обещали к вечеру что-нибудь сделать, но без
гарантии. Вот чайку попьем — еще позвоню.
Врал Юрий Петрович с некоторым прицелом, хотя никаких заранее обдуманных
намерений у него не было. Просто ему очень нравилась эта застенчивая учительница, и он не
хотел, чтобы она уходила. Номер был двухкомнатный, и втайне мечталось, что Нонна
Юрьевна вынуждена будет остаться здесь до утра. Вот и все, а остальное он гнал от себя
искренне и настойчиво. И потому угощать Нонну Юрьевну мог с чистой совестью.
Проголодавшаяся путешественница поглощала бутерброды с недевичьим аппетитом.
Юрий Петрович лично сооружал их для нее, а сам довольствовался созерцанием. И еще
расспрашивал: ему нравилась ее детская привычка отвечать с набитым ртом.
— Значит, вы считаете исполнительность положительным качеством современного
человека?
— Безусловно.
— А разве тупое «будет сделано» не рождает бездумного соглашательства? Ведь
личность начинается с осознания собственного "я", Нонна Юрьевна.
— Личность сама по себе еще не идеал: Гитлер тоже был личностью. Идеал —
интеллигентная личность.
Нонна Юрьевна была максималисткой, и это тоже нравилось Юрию Петровичу. Он все
время улыбался, хотя внутренне подозревал, что эта улыбка может выглядеть идиотской.
— Под интеллигентной личностью вы понимаете личность высокообразованную?
— Вот уж нет. Образование — количественная оценка человека. А интеллигентность
— оценка качественная. Конечно, количество способно переходить в качество, но не у всех и
не всегда. И для меня, например, Егор Полушкин куда более интеллигент, чем некто с тремя
дипломами.
— Суровая у вас шкала оценки.
— Зато правильная.
— А еще какое качество вы хотели бы видеть в людях?
— Скромность, — сказала она, вдруг потупившись.