Page 22 - В списках не значился

— Ну, зачем же вы мне это говорите? — Коля поморщился, — Вы же меня не знаете и
все-таки сообщаете совершенно секретные сведения о наличии…
— Да про это наличие весь город знает.
— И очень жаль!
— И немцы тоже.
— А почему вы думаете, что они знают?
— А потому что!.. — Она махнула рукой. — Вам приятно считать других дураками?
Ну, считайте себе. Но если вы хоть раз подумаете, что за кордоном не такие уж дураки, так
лучше сразу бегите в лавочку и покупайте спички на всю зарплату.
— Ну, знаете…
Коле не хотелось продолжать этот опасный разговор. Он рассеянно оглянулся,
постарался зевнуть, спросил равнодушно:
— Это что за домик?
— Санчасть. Если вы отдохнули…
— Я?! — от возмущения его кинуло в жар.
— Я же видела, что вы еле тащите свои вещи.
— Ну, знаете, — еще раз с чувством сказал Коля и поднял чемодан. — Куда идти?
— Приготовьте документы: перед мостом еще один КПП.
Они молча пошли вперед. Кусты стали гуще: выкрашенная в белую краску кайма
кирпичного тротуара ярко светилась в темноте. Повеяло свежестью, Коля понял, что они
подходят к реке, но подумал об этом как-то вскользь, потому что целиком был занят другими
мыслями.
Ему очень не нравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна,
не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться. Но ее осведомленность о наличии в
крепости бронетанковых сил, о передислокации частей в лагеря, даже о спичках и соли не
могла быть случайной. Чем больше Коля думал об этом, тем все более убеждался, что и
встреча с нею, и путешествие по городу, и длинные отвлекающие разговоры — все не
случайно. Он припомнил свое появление в ресторане, странную беседу о штанах за соседним
столом, Свицкого, играющего лично для него, и с ужасом понял, что за ним следили, что его
специально выделили из их лейтенантской троицы. Выделили, заговорили, усыпили
бдительность скрипкой, подсунули какую-то девчонку, и теперь… Теперь он идет за нею
неизвестно куда, как баран. А кругом — тьма, и тишина, и кусты, и, может быть, это вообще
не Брестская крепость, тем более что никаких стен и башен он так и не заметил.
Докопавшись до этого открытия, Коля судорожно передернул плечами, и портупея
тотчас же приветливо скрипнула в ответ. И этот тихий скрип, который мог слышать только
сам Коля, несколько успокоил его. Но все же на всякий случай он перекинул чемодан в
левую руку, а правой осторожно расстегнул клапан кобуры.
«Что ж, пусть ведут, — с горькой гордостью подумал он. — Придется подороже
продать свою жизнь, и только…»
— Стой! Пропуск!
«Вот оно…» — подумал Коля, с тяжким грохотом роняя чемодан.
— Добрый вечер, это я, Мирра. А лейтенант со мной. Он приезжий: вам не звонили с
того КПП?
— Документы, товарищ лейтенант.
Слабый луч света упал на Колю. Коля прикрыл левой рукой глаза, пригнулся, а правая
рука сама собой скользнула к кобуре…
— Ложись! — заорали от КПП. — Ложись, стреляю! Дежурный, ко мне! Сержант!
Тревога!..
Постовой у контрольно-пропускного пункта орал, свистел, щелкал затвором. Кто-то
уже шумно бежал по мосту, и Коля на всякий случай лег носом в пыль, как полагалось.
— Да свой он! Свой! — кричала Миррочка.
— Он наган цапает, товарищ сержант! Я его окликнул, а он — цапает!