Page 35 - Завтра была война...

— Это мамой положено, а не климатом! — закричала Зиночка. — Все девочки, как
девочки, а я у вас как уродина.
— Сейчас ты и вправду уродина. Немытая, нечесаная и неодетая.
Горестно всхлипнув, Зина убежала. Мать с отцом посмотрели друг на друга и
улыбнулись.
— Растет наша девочка, — сказала мать.
— Невеста! — добавил отец.
Они любили свою младшую больше остальных, старательно скрывали это и
воспитывали дочь в строгости. Зина до сих пор ложилась спать в половине одиннадцатого,
не появлялась в кино на последних сеансах, а в театрах бывала только на дневных
спектаклях. Этот регламент (куда входили и злосчастные зимние штанишки) никогда очень-
то не угнетал ее, но в последнее время она все чаще начинала скандалить. Скандалы, правда,
зримых результатов не давали, но мать с отцом улыбались уже особо, с гордостью замечая,
как взрослеет дочь. Семья была дружная, а после выхода старших замуж сплотилась еще
больше. Все обсуждалось и решалось сообща, но, как это часто бывает в русских семьях,
мать незаметно, без видимых усилий и демонстративного подчеркивания, держала вожжи в
своих руках.
— Никогда не обижай мужа, девочка. Мужчины очень самолюбивы и болезненно
переживают, когда ими командуют. Всегда надо быть ровной, ласковой и приветливой, не
отказывать в пустяках и стараться поступать так, будто ты выполняешь его желания. Наша
власть в нежности.
Мама неторопливо и осторожно готовила Зину к будущей семейной жизни. Зина знала
многое из того, что надо было бы знать всем девочкам, и спокойно восприняла переход от
детства к девичеству, не испытав свойственного многим потрясения.
Отец в воспитание не вмешивался. Он работал мастером на заводе вместе с отцом и
братьями Артема, состоял членом завкома, вел кружок по изучению «Краткого курса
истории ВКП(б)» и вообще был по горло занят. В редкие свободные часы он толковал с
дочерью о международных проблемах. Зиночка слушала очень вежливо, помня о маминых
словах, что мужчины болезненно самолюбивы, но все пропускала мимо розовых ушей.
Завтракала Зина в мрачном настроении, однако к концу завтрака жизнь перестала
казаться трагической. Она весело чмокнула мать — отец уже ушел на работу — рассеянно
выслушала очередные задания (простирнуть, подмести, убрать) и выскочила за дверь. И как
только дверь захлопнулась, швырнула портфель, задрала платье и подтянула штанишки
вверх до предела. Ноги там, естественно, были толще, резинки больно врезались в тело, но
Зиночка хотела быть красивой. Совершив эту процедуру, она показала дверям язык и, взяв
портфель, вприпрыжку — она еще иногда бегала вприпрыжку, когда забывалась, —
помчалась в школу.
Но уже за углом Зиночка круто сменила аллюр, перейдя на решительный шаг
чрезвычайно занятого человека: навстречу шел Юра. Красавец Юра из 10 "А", бессменный
староста и бездельник.
— Привет, — сказал он и пошел рядом.
— Привет, — сказала она как можно безразличнее.
— Что вечером делаешь?
— Еще не знаю, но буду очень занята.
— Может, в кино пойдем? — Юра продемонстрировал два билета. — Мировой фильм.
По блату на последний сеанс.
Зиночка мгновенно прикинула: мама во второй смене, придет не раньше двух, отец…
Ну, отец — это еще можно вывернуться.
— Или тебя, как малышку, в девять часов спать загоняют?
— Вот еще! — презрительно фыркнула Зина. — Просто решаю, как отказать одному
человеку. Ладно, после уроков решу.
— Ты скажи, пойдешь или нет?