Page 23 - А зори здесь тихие

23

Стихло кругом. И леса, и озера, и воздух самый – все на покой отошло, затаилось. За
полночь перевалило, завтрашний день начинался, а никаких немцев не было и в помине. Рита
то и дело поглядывала на Васкова, а когда одни оказались, спросила:
– Может, зря сидим?
– Может, и зря, – вздохнул старшина. – Однако не думаю. Ежели ты фрицев тех с
пеньками не спутала, конечно.
К этому времени комендант отменил позиционное бдение. Отправил бойцов на
запасную позицию, приказал лапнику наломать и спать, пока не подымет. А сам здесь
остался, на основной, и Осянина за ним увязалась.
То, что немцы не появлялись, сильно озадачивало Федота Евграфыча. Они ведь и
вообще могли здесь не оказаться, могли в другом месте на дорогу нацелиться, могли вообще
какое-либо иное задание иметь, а совсем не то, которое он за них определил. Могли уж бед
натворить уйму: стрельнуть кого из начальства или взорвать что важное. Поди тогда
объясняй трибуналу, почему ты, вместо того чтобы лес прочесать да немцев прищучить,
черт-те куда попер. Бойцов пожалел? Испугался в открытый бой их кинуть? Это не
оправдание, если приказ не выполнен. Нет, не оправдание.
– Вы бы поспали пока, товарищ старшина. На зорьке разбужу.
Какой там, к лешему, сон! Даже холода комендант не чувствовал, даром, что в одной
гимнастерке…
– Погоди ты со сном, Осянина. Будет мне, понимаешь, вечный сон, ежели фрицев
проворонил.
– А может, спят они сейчас, Федот Евграфыч?
– Спят?..
– Ну да. Люди же они. Сами говорили, что Синюхина гряда – единственный удобный
проход к железной дороге. А до нее им…
– Погоди, Осянина, погоди! Полста верст, это точно, даже больше. Да по незнакомой
местности. Да каждого куста пугаясь… А? Так мыслю?
– Так, товарищ старшина.
– А коли так, то могли они, свободное дело, и отдыхать завалиться. В буреломе
где-нито. И спать будут до солнышка. А с солнышком… А?
Рита улыбнулась. И опять посмотрела, как бабы на ребятню смотрят.
– Вот и вы до солнышка отдохните. Я разбужу.
– Нету мне сна, товарищ Осянина… Маргарита, как по батюшке?
– Зовите просто Ритой, Федот Евграфыч.
– Закурим, товарищ Рита?
– Я не курю.
– Да, насчет того, что и они – тоже люди, это я как-то недопонял. Правильно
подсказала: отдыхать должны. И ты ступай, Рита. Ступай.
– Я не хочу спать.
– Ну, так приляг пока, ноги вытяни. Гудят с непривычки небось?
– Ну, у меня как раз хорошая привычка, Федот Евграфыч, – улыбнулась Рита.
Но старшина все-таки уговорил ее, и Рита легла тут же, на будущей передовой, на
лапнике, что Лиза Бричкина для себя заготовила. Укрылась шинелью, думала передремать до
зари и – заснула. Крепко, без снов, как провалилась. А проснулась, когда старшина за
шинель потянул:
– Что?
– Тише! Слышишь?
Рита сбросила шинель, одернула юбку, вскочила. Солнце уже оторвалось от горизонта,
зарозовели скалы. Выглянула: над дальним лесом с криком перелетали птицы.
– Птицы кричат…
– Сороки! – Федот Евграфыч тихо засмеялся. – Сороки-белобоки шебаршат, Рита.
Значит, идет кто-то, беспокоит их. Не иначе – гости. Крой, Осянина, подымай бойцов.