Page 113 - Два капитана

кончено: если через полчаса не продам, пойду в чайную и
загоню курточку за стакан горячего чаю. Но тут же мне
начинало казаться, что именно в это время явится мой
покупатель, и я решал, что постою еще полчаса.
Помнится, меня утешало, что высокий мужчина тоже
никак не может продать своей шубы...
Пожалуй, я съел бы немного снега, но на Сухаревке
снег был очень грязный, а до бульвара — далеко. Все-таки
я пошел и поел, и, странно, снег показался мне теплым.
Кажется, меня вырвало, а может быть, и нет. Помню
только, что я сидел на снегу и кто-то держал меня за пле­
чи, потому что я падал. Наконец меня перестали держать,
я лег и с наслаждением вытянул ноги. Надо мной говори­
ли что-то, как будто: «Припадочный, припадочный...» По­
том у меня хотели взять наволочку, и я слышал, как меня
уговаривали: «Вот чудной, да тебе же под голову!», но я
вцепился в наволочку и не отдал. Мужчина в двух шубах
медленно прошел мимо и вдруг сбросил на меня одну шубу.
Но это уже был бред, и я прекрасно понимал, что
это бред... Наволочку еще тянули. Я услышал женский
голос:
— Узел не отдает.
И мужской:
— Ну что ж, так с узлом и кладите.
Потом мужской голос сказал:
— Очевидно, испанка.
И все провалилось...

Еще и теперь я сразу начинаю бредить, чуть только
появляется жар. При тридцати восьми я уже несу страш­
ную чушь и до смерти пугаю родных и знакомых. Но та­
кого приятного бреда, как во время испанки, у меня не
было никогда. Вот в просторной, светлой комнате я рисую
картину — водопад. Вода летит с отвесной скалы в узкое
каменистое ложе. Как хорошо! Как блестит на солнце
вода! Какие чудесные зеленые камни!
Вот я еду куда-то в розвальнях, покрывшись овчиной.
Темнеет, но я еще вижу, как снег бежит из-под розваль­
ней между широкими полозьями,— кажется, что мы стоим,
а он бежит; и только по следу, который чертит сбоку упав­
шая полость, видно, что мы едем и едем. И мне так хоро­
шо, так тепло, что кажется — ничего больше не нужно,
только бы ехать вот так зимой в розвальнях всю жизнь.
110