Page 115 - Два капитана

Часами сидел он у моей постели, изучая странные
движения, которые я делал глазами и руками. В конце
концов я снова пришел в себя, и хотя долго еще лежал с
закаченными к небу глазами, однако был уже вне опас­
ности.
«Вне опасности умереть,— как сказал Иван Ива­
ныч,— но зато в опасности на всю жизнь остаться идио­
том».
Мне повезло. Я не остался идиотом и после болезни
почувствовал даже, что стал как-то умнее, чем прежде.
Так оно и было. Но болезнь тут ни при чем.
Как бы то ни было, я провел в больнице не менее
полугода. За это время мы очень часто, чуть ли не через
день, встречались с Иваном Иванычем. Но от этих
встреч было мало толку. А когда я стал поправляться, он
уже почти не бывал в больнице. Вскоре он уехал из Мо­
сквы. Куда и зачем — об этом ниже.
Удивительно, как мало переменился он за эти годы.
По-прежнему он любил бормотать стихи. И я слышал, как
однажды, выслушав меня, он пробормотал недовольным
голосом:
Барон фон Гринвальдус,
Сей доблестный рыцарь,
Все в той же позицьи
На камне сидит.
К нам в палату приходили студенты, и он, оглядев мх
светлыми, живыми глазами, хватал одного за рукав и,
читая лекцию, то отпускал* то снова хватал. Мы с ним
вспомнили «старое время», и он удивился, что я еще пом­
ню, как он делал из хлебного мякиша и еще из чего-то
кошку и мышку, и кошка ловила мышку и мяукала, как
настоящая кошка.
— Иван Иваныч, а ведь после, как вы ушли,— ска­
зал я,— ведь мы с сестрой всю зиму пекли картошку на
палочках.
Он засмеялся, потом задумался.
— А это, брат, меня на каторге научили.
Оказывается, он был ссыльным. Как член партии боль­
шевиков, он был сослан на каторгу, а потом на вечное
поселение. Не знаю, где он отбывал каторгу, а на посе­
лении был где-то очень далеко, у Баренцева моря.
— А уж оттуда,— сказал он смеясь,— прибежал пря­
мо к вам в деревню и чуть не замерз по дороге.
112