Page 120 - Два капитана

он — подлиза. Подлизывается к Николаю Антонычу, к
немке, к Ружичеку и к ребятам.
Зато в школе за эти полгода произошли большие пере­
мены. Во-первых, она стала вдвое меньше: часть старших
классов перевели в другие школы.
Во-вторых, ее покрасили и побелили — просто не уз­
нать стало прежних грязных комнат с тусклыми окнами и
черными потолками.
В-третьих, все только и говорили о комсомольской
ячейке. Секретарем была теперь тетя Варя, та самая де­
вочка из хозяйственной комиссии, которая в двадцатом
году с шумовкой в руке деловито разгуливала по коридору.
Должно быть, она оказалась хорошим секретарем, потому
что, когда я вернулся, маленькая комнатка комсомольской
ячейки была самым интересным местом в нашей школе.
Я еще не был комсомольцем, но на третий день после
возвращения из больницы уже получил от тети Вари
задание — нарисовать парящий в облаках самолет и над
ним надпись: «Молодежь, вступай r ОДВФ!»
Пальцы у меня еще были как чужие, но я с жаром при­
нялся за работу.
Словом, в школе стало в тясячу раз интереснее, чем
прежде, и я, вступив сразу во все кружки и увлекшись
коллективным чтением газет, совсем забыл о докторе Ива­
не Иваныче и о том, что он просил меня зайти не позже
20 мая.

Глава четырнадцатая
СЕРЕБРЯНЫЙ ПОЛТИННИК

В этот день, когда я наконец собрался к нему, у нас
с самого утра был переполох. Валькин еж нашелся. Ока­
зывается, он забрался на чердак и каким-то образом по­
пал в старую капустную кадку.
Может быть, он вспомнил, что не спал зимой, может
быть, ослабел, просидев в кадке две недели, но только вид
у него был неважный. Во всяком случае, нужно было по­
стараться поскорее его продать, потому что было похоже,
что он собирается подохнуть. Он больше не прятал рыла
и не свертывался клубком, когда его трогали за нос.
Рыжая борода как-то обвисла. Словом, он был совсем
плох, и больше ничего не оставалось, как отнести его в
университет — в университете какая-то лаборатория поку­
117