Page 512 - Два капитана

Очень оживленный, он десять раз бегал вниз во двор,
шептался о чем-то с комендантом, похлопывал Розалию
Наумовну по плечу и в конце концов рассердился на нее
за то, что она настаивала, чтобы Берту так и похорони­
ли — в саване из несшитых простынь.
— Простыни можно променять! — закричал он.—
А ей они не нужны. В лучшем случае через два дня с
нее эти простыни снимут.
Я прогнала его и сказала Розалии Наумовне, что все
будет так, как она хочет.
Было раннее утро, мелкий, жесткий снежок крутился
и вдруг, точно торопясь, падал на землю, когда, толкаясь
о стены и неловко поворачивая на площадках, Ромашов
с мальчиками снесли гроб и поставила его во дворе на
салазки. Я хотела дать мальчикам денег, но Ромашов
сказал, что сговорился за хлеб.
— По сто грамм авансом,— весело сказал он.— Ладно,
ребята?
Не глядя на него, мальчики согласились.
— Катя, вы идете наверх? — продолжал он.— Будьте
добры, принесите, пожалуйста. Хлеб лежит в шинели.
Не знаю, почему он положил хлеб в шинель,— дол­
жно быть, спрятал от Розалии Наумовны или давешнего
еврея. Шинель висела в передней. Он давно уже носил
полушубок.
Я поднялась и, помнится, подумала на лестнице, что
следует одеться потеплее. Меня с ночи немного знобило,
и лучше было бы, пожалуй, не ходить на кладбище, до
которого считалось добрых семь километров. Но я боя­
лась, что без меня Розалия Наумовна свалится по до­
роге.
Завернутый в бумагу кусок хлеба лежал в кармане
шинели, я стала доставать его. Вместе с хлебом полез
какой-то мягкий мешочек. Мешочек упал, и я открыла
дверь на лестницу, чтобы подобрать его,— в передней
было темно. Это был желтый замшевый кисет; среди
других подарков мы посылали на фронт такие кисеты.
Я подумала — и развязала его; карточка, сломанная по­
полам, лежала в нем и какие-то кольца. «Променял fгде-
нибудь»,— подумала я с отвращением. Карточка была
фото, очень старое, покоробившееся, с надписью на оборо­
те, которую трудно было разобрать, потому что буквы
совершенно выцвели и слились. Я уже совсем собралась
508