Page 106 - Айвенго

рычага! Если он женится на Ровене, её возвышенный дух ещё может пробудить в нём
лучшие стороны его натуры… Но какая тут свадьба, когда все мы - и Ровена, и Ательстан, да
и сам я- находимся в плену у этого грубого разбойника!… Быть может, потому он и
постарался захватить нас, что опасается нашего влияния и чувствует, что, пока мы на
свободе, власть, неправедно захваченная его соплеменниками, может уйти из их рук.
Пока Сакс предавался таким печальным размышлениям, дверь их тюрьмы
распахнулась и вошёл дворецкий с белым жезлом в руке- знаком его старшинства среди
прочей челяди. Этот важный слуга торжественным шагом вступил в зал, а за ним четверо
служителей внесли стол, уставленный кушаньями, вид и запах которых мгновенно изгладили
в душе Ательстана все предыдущие неприятности. Слуги, принёсшие обед, были в масках и
в плащах.
- Это что за маскарад?- сказал Седрик.- Не воображаете ли вы, что мы не знаем, кто
забрал нас в плен, раз мы находимся в замке вашего хозяина? Передайте Реджинальду Фрон
де Бефу,- продолжал он, пользуясь случаем начать переговоры,- что единственной причиной
совершённого над нами насилия мы считаем противозаконное желание обогатиться за наш
счёт. Скажите ему, что мы готовы так же удовлетворить его корыстолюбие, как если бы мы
имели дело с заправским разбойником. Пусть назначит выкуп за наше освобождение, и если
он не превысит наших средств, мы ему заплатим.
Дворецкий вместо ответа только кивнул головой.
- И ещё передайте Реджинальду Фрон де Бефу,- сказал Ательстан, - что я посылаю ему
вызов на смертный бой и предлагаю биться пешим или конным в любом месте через восемь
дней после нашего освобождения. Если он настоящий рыцарь, то он не дерзнёт отложить
поединок или отказаться дать мне удовлетворение.
- Передам рыцарю ваш вызов,- отвечал дворецкий, - а пока предлагаю вам откушать.
Вызов, посланный Ательстаном, произнесён был недостаточно внушительно: большой
кусок, который он усердно прожёвывал в это время, усиливал его природную
медлительность и значительно ослаблял впечатление от его гордой речи.Тем не менее
Седрик приветствовал её как несомненный признак пробуждения воинственного духа в
своём спутнике, равнодушие которого начинало его бесить, невзирая на всё почтение, какое
он питал к высокому происхождению Ательстана.Зато теперь,в знак полного одобрения, он
принялся от всей души пожимать ему руку, но немного огорчился, когда Ательстан сказал,
что «готов сразиться хоть с дюжиной таких молодцов, как Фрон де Беф, лишь бы поскорее
выбраться из этого замка, где кладут в похлёбку так много чесноку».
Не обратив внимания на то, что Ательстан вернулся к прежнему безучастию и
обжорству, Седрик занял место против него и вскоре доказал, что хотя и мог ради помыслов
о бедствиях родины забывать о еде, но за столом с яствами проявлял отличный аппетит,
унаследованный им от саксонских предков.
Не успели пленники хорошенько насладиться завтраком, как внимание их было
отвлечено от этого важного занятия звуками рога, раздавшимися перед воротами замка.
Звуки эти трижды повторили вызов, и притом с такой силой, как будто трубивший в рог был
сказочный рыцарь, остановившийся перед заколдованным замком И желавший снять с него
заклятие, чтобы стены, башни, зубцы и бойницы исчезли, подобно утреннему туману.
Саксы встрепенулись, вскочили с мест и поспешили к окну, но ничего не увидели,
потому что окна выходили во двор замка. Однако, судя по тому, что в ту же минуту в замке
поднялась суматоха, было ясно, что произошло какое-то важное событие.

Глава XXII

О дочь моя! Мои дукаты! Дочь!…
Дукаты христианские мои!
Где суд? Закон? О дочь моя… дукаты!
«Венецианский купец»