Page 109 - Айвенго

поддерживать огонь под тобой, а другой станет поливать тебя маслом, чтобы жаркое не
подгорело. Выбирай, что лучше: ложиться на горячую постель или уплатить мне тысячу
фунтов серебра? Клянусь головой отца моего, иного выбора у тебя нет.
- Невозможно! - воскликнул несчастный еврей. - Не может быть, чтобы таково было
действительное ваше намерение! Милосердный творец никогда не создаст сердца,
способного на такую жестокость.
- Не верь в это, Исаак,- сказал Фрон де Беф,- такое заблуждение- роковая ошибка.
Неужели ты воображаешь, что я, видевший, как целые города предавали разграблению,как
тысячи моих собратий христиан погибали от меча, огня и потопа,способен отступить от
своих намерений из-за криков какого-то еврея?… Или ты думаешь, что эти чёрные рабы, у
которых нет ни роду, ни племени, ни совести,ни закона,ничего,кроме желания их владыки,
по первому знаку которого они жгут,пускают в ход отраву,кинжал,верёвку- что прикажут…
Уж не думаешь ли ты,что они способны на жалость?Но они не поймут даже тех
слов,которыми ты взмолился бы о пощаде!Образумься,старик, расстанься с частью своих
сокровищ, возврати в руки христиан некоторую долю того, что награбил путём
ростовщичества. Если слишком отощает от этого твой кошелёк, ты сумеешь снова его
наполнить.Но нет того лекаря и того целебного снадобья, которое залечило бы твою
обгорелую шкуру и мясо после того, как ты полежишь на этой решётке. Соглашайся скорее
на выкуп и радуйся,что так легко вырвался из этой темницы, откуда редко кто выходит
живым.Не стану больше тратить слов с тобою.Выбирай, что тебе дороже: твоё золото или
твоя плоть и кровь. Как сам решишь, так и будет.
- Так пусть же придут мне на помощь Авраам,Иаков и все отцы нашего племени,-
сказал Исаак.- Не могу я выбирать, и нет у меня возможности удовлетворить ваши
непомерные требования.
- Хватайте его, рабы,- приказал рыцарь,- разденьте донага, и пускай отцы и пророки его
племени помогают ему, как знают!

Невольники, повинуясь скорее движениям и знакам, нежели словам барона, подошли к
Исааку, схватили несчастного, подняли с полу и, держа его под руки, смотрели на хозяина,
дожидаясь дальнейших распоряжений. Бедный еврей переводил глаза с лица барона на лица
прислужников, в надежде заметить хоть искру жалости, но Фрон де Беф взирал на него с той
же холодной и угрюмой усмешкой, с которой начал свою жестокую расправу, тогда как в
свирепых взглядах сарацин, казалось,чувствовалось радостное предвкушение предстоящего
зрелища пыток, а не ужас или отвращение к тому, что они будут их деятельными
исполнителями.
Тогда Исаак взглянул на раскалённый очаг, над которым собирались растянуть его, и,
убедившись, что его мучитель неумолим, потерял всю свою решимость.
- Я заплачу тысячу фунтов серебра,- сказал он упавшим голосом и, несколько
помолчав,прибавил:- Заплачу… Разумеется, с помощью моих собратий, потому что мне
придётся, как нищему, просить милостыню у дверей нашей синагоги, чтобы собрать такую
неслыханную сумму. Когда и куда её внести?
- Сюда,- отвечал Фрон де Беф,- вот здесь ты её и внесёшь весом и счётом, вот на этом
самом полу. Неужели ты воображаешь, что я с тобой расстанусь прежде, чем получу выкуп?
- А какое ручательство в том, что я получу свободу, когда выкуп будет уплачен? -
спросил Исаак.
- Довольно с тебя и слова норманского дворянина, ростовщичья душа,-отвечал Фрон де
Беф.- Честь норманского дворянина чище всего золота и серебра, каким владеет твоё племя.
- Прошу прощения, благородный рыцарь, - робко сказал Исаак, - но почему же я
должен полагаться на ваше слово,когда вы сами ни чуточки мне не доверяете?
- А потому, еврей, что тебе ничего другого не остаётся,- отвечал рыцарь сурово.- Если
бы ты был в эту минуту в своей кладовой,в Йорке, а я пришёл бы к тебе просить взаймы