Page 117 - Айвенго

остыть, не успела высохнуть их кровь, как я стала презренной жертвой их победителя.
- Нельзя ли как-нибудь спастись?Разве нет способов бежать отсюда?- сказала Ревекка.-
Я бы щедро - о, как щедро! - заплатила тебе за помощь!
- И не думай,-сказала старуха.- Есть только один способ уйти отсюда- через ворота
смерти; а смерть долго-долго не открывает их, - прибавила она, качая седой головой.- Но
хоть то утешительно,что после нашей смерти другие будут так же несчастны, как были
мы.Ну,прощай, еврейка!Что еврейка, что язычница - всё равно!Тебя постигнет та же
участь,потому что ты попала во власть людей, которые не ведают ни жалости, ни совести.
Прощай! Моя пряжа спрядена, а твоя ещё только начинается.
- Постой, погоди, ради бога!- взмолилась Ревекка.- Останься здесь! Брани меня, ругай,
только не уходи! Твоё присутствие всё-таки будет мне некоторой защитой!
- Присутствие самой матери божьей не защитит тебя,- отвечала старуха, указывая на
стоявшее в углу изображение девы Марии.- Вот она стоит,посмотри; узнаешь, спасёт ли она
тебя от твоей судьбы.
С этими словами она ушла, злорадно усмехаясь, что делало её ещё более безобразной,
чем в минуты обычной для неё мрачности. Она заперла за собой дверь, и Ревекка ещё долго
слышала, как она бранилась, с трудом спускаясь по крутой лестнице, проклиная каждую
ступеньку.
Ревекке угрожала гораздо более ужасная участь, чем леди Ровене. Если саксонская
наследница могла рассчитывать на некоторую вежливость в обращении,то еврейке не на что
было надеяться,кроме крайней грубости.Зато на её стороне были прирождённая сила воли,
острый ум и, кроме того, ей уже приходилось бороться с опасностями. С раннего детства она
отличалась твёрдой волей, наблюдательностью и острым умом.Роскошь, которой окружал её
отец и которую она видела в домах других богатых евреев,не мешала ей ясно понимать, как
ненадёжны были условия,в которых они жили. Подобно Дамоклу на знаменитом пиру,
Ревекка непрестанно видела среди всей этой пышности меч, висевший на волоске над
головами её соплеменников.Такие размышления постепенно привели её к трезвому взгляду
на жизнь и смягчили её характер, который при иных условиях мог бы сделаться надменным
и упрямым.
Пример и наставления отца приучили Ревекку к ровному и учтивому обхождению со
всеми. Правда, Ревекка была не в силах подражать его угодливости и
низкопоклонству,потому что трусость была чужда её душе. Она держала себя с горделивой
скромностью,как бы подчиняясь неблагоприятным обстоятельствам, в которые ставила её
принадлежность к презираемому племени,но в то же время она сознавала себя достойной
более высокого положения, чем то, на которое позволял ей надеяться деспотический гнёт
религиозных предрассудков.
Подготовленная таким образом ко всяким неожиданным бедствиям, она не растерялась
и в данном случае. Настоящее её положение требовало большого присутствия духа, и она
взяла себя в руки.
Прежде всего она тщательно осмотрела комнату и поняла, что надеяться на спасение
бегством было нечего. Комната не имела никаких тайных дверей и, находясь в уединённой
башне с толстыми наружными стенами, по-видимому, не сообщалась с другими
помещениями замка. Изнутри дверь не запиралась ни на ключ, ни на задвижку.
Единственное окно отворялось на огороженную зубцами верхнюю площадку, что в первую
минуту подало Ревекке надежду на возможность бежать отсюда; но она тотчас убедилась,
что оттуда не было хода ни в какие другие здания. Эта площадка представляла собою нечто
вроде балкона, защищённого парапетом с амбразурами, где можно было поставить несколько
стрелков для защиты башни и боковой обороны.
Таким образом, Ревекке оставалось только запастись терпением и всю надежду
возложить на бога, к чему обычно прибегают выдающиеся и благородные души. Ревекка
научилась ошибочно толковать священное писание и превратно понимала обещания, данные
богом избранному народу израильскому; но она не ошибалась, считая настоящий период