Page 202 - Айвенго

смертельном страхе,ожидая наказания за то, что его вылечила от паралича еврейка. Однако
это излечение не было полным: бедняга до сих пор мог передвигаться только на костылях.
Крайне неохотно, с горькими слезами рассказал он, что два года тому назад, когда он
проживал в Йорке и работал столяром у богатого еврея Исаака, он внезапно заболел и слёг в
постель; тогда Ревекка стала лечить его каким-то бальзамом, пахнувшим пряностями,
который вернул ему способность двигаться. А когда он немного поправился,она дала ему с
собой баночку этой драгоценной мази и денег на возвращение домой,к отцу, живущему
вблизи обители Темплстоу.
- И дозвольте доложить вашей преподобной милости,- закончил свидетель,- не может
того быть, чтобы эта девица имела на меня злой умысел, хотя и правда, на её беду, она
еврейка. Однако, когда я мазался её зельем, я всякий раз читал про себя «Отче наш» и
«Верую», а снадобье от того действовало не хуже.
- Молчи, раб,- сказал гроссмейстер,- и ступай прочь! Таким скотам, как ты, только и
пристало лечиться у дьявольских знахарей да работать на пользу исчадий сатаны! Я тебе
говорю: враг рода человеческого насылает болезнь только для того, чтобы её вылечить и тем
вызвать доверие к дьявольскому врачеванию. У тебя ещё осталась та мазь, о которой ты
говоришь?
Крестьянин дрожащей рукой полез себе за пазуху и вытащил оттуда маленькую
баночку с крышкой, на которой было написано несколько слов еврейскими буквами. Для
большинства присутствующих это было явным доказательством, что сам дьявол стряпал
снадобье. Бомануар перекрестился, взял в руки баночку и, хорошо зная восточные языки, без
труда прочёл надпись: «Лев из колена Иуды победил».
- Удивительна власть сатаны!- молвил гроссмейстер - Ведь сумел же он обратить
священное писание в орудие богохульства,смешав отраву с необходимою нам пищей! Нет ли
здесь лекаря, который бы мог нам сказать, из чего приготовлена эта волшебная мазь?
Двое медиков, как они себя величали,- один монах, а другой цирюльник, - выступили
вперёд и, рассмотрев бальзам, объявили, что состав этой мази им совершенно неизвестен, а
пахнет она мирой и камфарой, каковые суть, по их мнению, восточные травы. Однако,
движимые профессиональною ненавистью к успешной сопернице по ремеслу, они не
преминули намекнуть, что мазь сделана из каких-нибудь таинственных, колдовских зелий
противозаконным способом; что сами они хотя и не колдуны, но основательно знакомы со
всеми отраслями медицины, насколько она совместима с исповеданием христианской веры.
По окончании этой врачебной экспертизы сакс смиренно попросил, чтобы ему возвратили
мазь, приносившую облегчение, но гроссмейстер нахмурился и спросил его:
- Как тебя зовут?
- Хигг, сын Снелля,- отвечал крестьянин.
- Так слушай же,Хигг,сын Снелля,- сказал Бомануар,- лучше быть прикованным к
ложу,чем исцелиться,принимая снадобья нечестивых еретиков,и начать ходить. И лучше
также вооружённой рукой отнять у еврея его сокровища, нежели принимать от него подарки
или работать на него за деньги. Ступай и делай, как я приказываю.
- Ох,- сказал крестьянин, - как угодно вашей преподобной милости! Для меня-то уж
поздно последовать вашему поучению- я ведь калека,-но у меня есть два брата, они служат у
богатого раввина Натана Бен-Самуэля, так я передам им слова вашего преподобия, что
лучше ограбить еврея, чем служить ему честно и усердно.
- Что за вздор болтает этот негодяй! Гоните его вон! - сказал Бомануар, не зная, как
опровергнуть этот практический вывод из своего наставления.
Хигг, сын Снелля,смешался с толпой,но не ушёл, ожидая решения участи своей
благодетельницы. Он остался послушать, чем кончится её дело, хотя и рисковал при этом
снова встретиться с суровым взглядом судьи, перед которым трепетало от ужаса всё его
существо.
В эту минуту гроссмейстер приказал Ревекке снять покрывало. Она впервые нарушила
своё молчание и сказала со смиренным достоинством,что для дочерей её племени