Page 21 - Этюды о ученых

прекрасный пловец, фехтовальщик, искуснейший всадник, шутник, острослов и блестящий
рассказчик, эрудит-оратор, любезнейший кавалер, танцор, певец, поэт, музыкант и
конструктор музыкальных инструментов, гениальный художник и теоретик искусства,
математик, механик, астроном, геолог, ботаник, анатом, физиолог, военный инженер,
мыслитель-материалист, далеко обогнавший своё время, – весь этот спектр
сконцентрировался линзой эпохи Возрождения, породив какое-то почти волшебное
празднество духовной расточительности, которое едва ли отмечается в календаре
человечества чаще чем один раз в тысячу лет. Это случилось 15 апреля 1452 года. У простой
крестьянки, юной красавицы Катарины, родился сын Леонардо.
Его мать скоро умерла, и отец – флорентийский нотариус Пьеро да Винчи – взял
незаконнорождённого сына в свой дом. У него было три мачехи, две последние – почти
одногодки с Леонардо, и все любили его и баловали, так что сердце его не зачерствело без
нежности, необходимой человеку хотя бы в детстве. В 14 лет стал он учеником великого
тосканца Вероккио – скульптора и живописца, а в 20 лет был провозглашён «мастером», и
действительно был уже мастером, неподражаемым и самобытным живописцем.
Он работает всю жизнь и, очевидно, не представляет себе состояния, которое мы в
быту называем отдыхом и покоем. Отдых для него лишь смена рода деятельности. Он творит
всегда и везде. Когда его упрекали за то, что он долго не кончает «Тайную вечерю», он
говорил, что упрёки напрасны, что он занят только этой работой.
– Да, но монахи говорят, что ты целыми днями не бываешь у картины, – возразил
миланский герцог.
– Ваше высочество знает, – ответил Леонардо, – что мне осталось написать только
голову Иуды, который был, как известно всему миру, величайшим канальей. Следовательно,
необходимо дать ему физиономию, вполне соответствующую столь чудовищной подлости.
Поэтому в течение года, а может быть и более, я ежедневно, утром и вечером, хожу в
Боргетто, где, как известно вашему высочеству, живут все мошенники и негодяи вашей
столицы. Но до сих пор я ещё не могу найти ни одного злодейского лица, достаточно меня
удовлетворяющего. Как только я найду такое лицо, я кончу картину в один день…
Так он работал. Казалось бы, ему, избраннику судьбы, всё давалось легко. Но нет, его
всегда обуревают сомнения. Он делает десятки эскизов и набросков перед тем, как приняться
за картину. «Если все кажется лёгким, – говорит он своим ученикам, – это безошибочно
доказывает, что работник весьма мало искусен и что работа выше его разумения».
Невиданная динамика «Благовещения», удивительный ритм и эмоциональная щедрость
«Тайной вечери», почти мистический секрет улыбки «Моны Лизы» создали Леонардо-
художнику всемирную славу, неподвластную четырём векам. Они стали символами таланта,
хотя у таланта нет символов, и эталонами искусства, хотя у искусства не может быть
эталонов. Его картины знают все. Но не все знают, что лишь копии и восторженные
свидетельства поражённых современников остались нам от других работ его, очевидно
теперь уже навсегда утерянных.
Юношей он собрал в ящик жуков, кузнечиков, змей, мышей, ящериц и, глядя на них,
нарисовал фантастическое чудовище, столь ужасное, что отец его, войдя в комнату, где в
лучах яркого солнца стояла картина, обратился в бегство. Этой картины нет.
Историк искусства Вазари рассказывает о великолепном картоне «Грехопадение Адама
и Евы», отмечая: «…никто не достиг подобного совершенства». Картон исчез.
Около трёх лет работает художник над эскизом полотна, которое должно было
украсить большой зал флорентийского совета. Право на это оспаривали два титана: 52-
летний Леонардо и 30-летний Микеланджело. Современники не могли отдать предпочтение
ни одной из них. И обе не дошли до нас.
Потеряны портреты короля Франсиска I и королевы Клавдии, потеряна рукопись «Что
предпочтительнее: скульптура или живопись?». Погибли десятки рисунков. Погибла
расстрелянная гасконскими арбалетчиками модель конной статуи миланского герцога
Франческо Сфорцы, над которой Леонардо работал 16 лет! Её воспевали поэты, люди со всей