Page 26 - Этюды о ученых

Галилео Галилей:
«Я НАПРАВИЛ ИЗЫСКАНИЯ К НЕБУ…»

Человечество не хочет жить без великих людей: в ту неделю, когда умер
Микеланджело, родился Галилео Галилей.
Счастье и несчастье распределились в его судьбе очень неравномерно: поистине
грозовым был закат его жизни, а на заре, в юности, старший сын многодетного знатного, но
бедного Венченцо Галилея был весел и удачлив. Он учился во Флоренции – городе, который
околдовал его на всю жизнь, потом в университете Пизы, где сразу заскучал на
схоластических лекциях, увлекался литературой, живописью, любимой своей лютней.
Отец желал видеть его медиком и всячески старался отвадить от математики и физики.
О существовании работ Архимеда и Евклида Галилей узнал только в 18 лет. Эти книги
притягивали его к себе как магнит. Его философские симпатии ещё неопределенны, а знания
достаточно поверхностны. Разумеется, он слышал о новой системе мира, предложенной этим
польским астрономом по фамилии Коперник, но: «Я был убеждён, – писал Галилей, – что
новая система – чистейшая глупость. Я спрашивал многих из бывших на лекциях и увидел,
что для них лекции эти служили неистощимым предметом для насмешек». Да, тогда об
учении Коперника ещё читали лекции. Но пройдут годы, и маски идиотского смеха
превратятся в гримасы ненависти, в оскал бессильной жестокости перед бессмертным
открытием великого поляка.
…Толпы студентов и любопытных окружили знаменитую Пизанскую башню: сегодня
молодой профессор будет бросать с её вершины различные предметы, чтобы доказать, что
тела неравного веса падают с одинаковой высоты в одинаковое время.
…Тысячи жёлтеньких язычков чуть колеблются, когда вступает хор Пизанского
собора, и в дрожании свечного пламени Галилей замечает, как раскачивается большая
люстра. Зависят ли колебания от времени? Здесь, в соборе, открыл он принцип изохронизма
колебаний.
Имя молодого профессора быстро становится популярным, и это многим не нравится.
Коллеги начинают тихую травлю. А тут ещё так некстати раскритиковал он механический
черпак Джованни Медичи, весьма влиятельного молодого человека, почитавшего себя
изрядным инженером.
Галилей не умел приспосабливаться. Как часто нарушает он нормы «здравого смысла»
и «житейской дальновидности»! Профессорам риторики в Падуе, куда он переехал, платили
до 1700 флоринов; он, профессор математики, согласился на 180. В 1606 году, когда с земель
Венецианской республики изгонялись иезуиты, зачем так неосмотрительно поторопился он
одобрить декрет об изгнании? Ведь уже не мальчик, уже 42 года ему – Неужели надо
дожидаться, пока всесильный кардинал Ришелье сам попросит прислать изобретённый
Галилеем телескоп?! Ужели венецианскому дожу Леонардо Донати требуется намекать, что
сенат будет гордиться, если этот удивительный прибор будет поднесён республике?! Хорошо
ещё, что «умные люди» присоветовали ему назвать четыре открытых им спутника Юпитера
«Звёздами Медичи»…
Восемнадцать лет прожил он в Падуе. Здесь стал он знаменитым учёным. На его
лекции приходило до двух тысяч слушателей. Здесь сделал он свои знаменитые
астрономические открытия, здесь писал учебники и учёные трактаты, изобретал невиданные
машины, придумал новые фортификационные системы, смастерил воздушный термометр и
пропорциональный циркуль. Но сердцу не прикажешь: не любил он эту Падую и все годы
вспоминал милую свою Флоренцию, лучший город на Земле… Не выдержал, уехал.