Page 61 - Этюды о ученых

ещё и потому, что даже простое, достойное строгого академического справочника
перечисление всего того, что сделано им, может занять не одну страницу. Крылов всю свою
жизнь, все свои таланты отдал флоту – вот, пожалуй, самый короткий ответ на вопрос: «А
что сделал в жизни этот человек?»
Вряд ли существовало что-то, связанное с корабельной наукой, что было неизвестно
Алексею Николаевичу Крылову, – это был человек энциклопедических знаний. Описан,
например, такой случай, характеризующий степень его компетентности.
Один из лесовозов русско-норвежской компании, почти новый и совершенно
исправный пароход, развивал скорость всего в 7 узлов – заведомо меньше проектной:
Крылова попросили разобраться в причинах. Находясь в Лондоне, он зашёл в контору
компании, чтобы посмотреть чертежи лесовоза. Чертежей не оказалось, но в конторе стояла
отлично сделанная модель этого парохода. Крылов оглядел модель и спросил владельца
парохода, который как раз сидел в конторе:
– Сэр, винт на модели сделан точно по масштабу?
– О да, наверное, вполне точно, – ответил тот.
– Когда введёте ваш пароход в док для окраски, велите обрезать лопасти винта на 8-9
дюймов… Корабль будет развивать 9-9, 5 узла, – сказал Крылов и ушёл.
Хозяин парохода разузнал, кто был человек, который дал ему такие странные и
категорические рекомендации, и сделал все, как сказал Крылов. Скорость парохода возросла
до 9,5 узла. Хозяин нашёл Крылова и, рассказав ему все, добавил:
– Я не знаю, как и благодарить вас за ваш совет…
– С меня достаточно и того, что вы сами зашли мне сообщить о достигнутых
результатах, – сказал Алексей Николаевич.
– Я удивляюсь, как вы сразу увидели, что надо делать! – воскликнул хозяин. А Крылов
спокойно ответил:
– Я тридцать два года читаю «Теорию корабля» в Морской академии в Ленинграде…
Да, о кораблях он знал все, но, если всё-таки попытаться назвать хотя бы самые
главные его работы, начать придётся с ясного весеннего дня 1884 года, когда молоденький
выпускник Петербургского Морского корпуса переступил порог компасной части Главного
гидрографического управления. Компасной частью руководил И. П. Колонг, отличный
специалист своего дела и человек настолько увлечённый, что над ним шутили: «Колонг
считает, что корабли существуют только для того, чтобы было на чём устанавливать
компасы». У него можно было учиться и делу, и отношению к делу. Первые труды Крылова
– в области компасного дела. Одну из своих работ он так заключает: «Компас – инстру-
ментик малый, но если бы его не было, Америка не была бы открыта». Как влияет на этот
«малый инструментик» металл корабля? Как чувствует он себя во время качки разных
видов? Как правильно отыскать погрешности в его показаниях?
Ответы на эти и многие другие вопросы – в работах Крылова. Начав заниматься
компасом в юные годы, Крылов сохраняет интерес к нему до конца жизни: именно за
исследования в этой области 78-летний академик был удостоен звания лауреата
Государственной премии.
Для Крылова вообще характерно постоянство научных интересов и одновременно их
широта. Постоянно его интересовал корабль на море и всё, что с этим кораблём происходит.
Крылов шёл от простого: что значит один корабль хорош, а другой плох? Как можно
оценить его устойчивость и плавучесть? Ещё в 1893 году Крылов разрабатывает ясные,
рациональные, доступные корабелам-практикам приёмы и схемы для расчёта этих основных
характеристик. Уже одна эта работа позволяет причислить Крылова к классикам науки. Он
изучает нечто давно известное всем морякам и, казалось бы, никакому изучению не
подлежащее: качку, влияние волнения моря на конструкции корабля. Если до Крылова
существовали приближённые теории бортовой качки и он только усовершенствовал их, то
теории килевой качки вообще не существовало. Зато существовало довольно твёрдое
убеждение, что и создать такую теорию навряд ли возможно ввиду необыкновенной