Page 57 - Этюды о ученых

рулевые ракетные двигатели сегодняшнего дня?
Он пишет: «Для устойчивости могут быть придуманы какие-нибудь регуляторы
движения в виде крыльев и т. п.» – подсказывают нам стабилизаторы.
Многие авторы работ о Кибальчиче пишут, что он мечтал о космическом полёте. Очень
смелое, но, увы, бездоказательное утверждение. И в этом легко убедиться, прочитав работу
Кибальчича, посвящённую его «воздухоплавательному прибору», она занимает меньше
шести страниц. В ней нет слова «планеты», нет космоса и безвоздушного пространства.
Кибальчич отмечает, что «прибор может подняться очень высоко, если величина давления
газов на верхнее дно будет во время поднятия превышать тяжесть прибора». Но достаточно
ли этой фразы, чтобы прибор, подчёркнуто названный в заголовке «Воздухоплавательным»,
зачислить в космические аппараты? Думаю, что недостаточно. Научный и человеческий
подвиг Николая Ивановича Кибальчича настолько высок, что не нуждается в
возвеличивании.
Если потребовалось бы, то с высот сегодняшних наших знаний можно было бы указать
на технические погрешности проекта и математически доказать некоторые заблуждения
автора. Но одна, главная, ошибка видна и без математики. Кибальчич писал о своём приборе:
«… я думаю, что на практике такая задача вполне разрешима». И снова: «…все это легко
может быть разрешено современной техникой». Здесь главное заблуждение. Практика не
справилась бы с этой задачей, техника не смогла бы её решить.
Ещё не были созданы материалы, необходимые для такого корабля. Мысль о
применении жидких топлив лишь мелькала, но сколько-нибудь серьёзно разработана не
была, в то время как энергия пороховых газов не могла бы поднять аппарат, задуманный
Кибальчичем. Несомненные успехи электротехники и приборостроения были всё-таки
весьма скромны, чтобы решить проблемы навигации такого корабля, ориентации его в
пространстве, стабилизации в полёте.
Но и это всё, пожалуй, не главное. Прежде всего ещё не существовало теории
ракетного движения. Самостоятельное место ракеты в череде других летательных аппаратов
ещё не было определено до конца.
Да, всего этого не было. А проект Кибальчича был! И он вошёл в историю
проникновения человека в космос навсегда. Вошёл как техническое озарение. Вошёл как
великая победа человеческого духа.

Сергей Королев:
«МЫ МЕЧТАЕМ ДОСТИЧЬ ПЛАНЕТ…»

Это трудное дело: рассказать не о далёком великане, черты которого туманит дымка
веков, а о нашем современнике, человеке, которого сегодня помнят тысячи людей, труды
которого ещё не встали дорогими фолиантами на полках – они в движении, в работе, он
умер, а они живут. Он совсем близко от нас. Я сам встречался с ним несколько раз. Старушка
мама его совсем недавно жила в Москве; и когда я говорил с ней, узнавал его руки и его
глаза, особенно руки – даже становилось как-то жутковато.
О человеке этом и великих заслугах его перед нашей Советской страной и всей
планетой ещё напишут много книг. А сейчас – лишь этюд к портрету, всего несколько
щтрихов.
Королев был невысок, сутуловат, у него была короткая сильная шея; и, смотря в небо,
он никогда не закидывал голову, а взглядывал вроде как бы исподлобья, и от этого казалось,
что он чем-то недоволен, озабочен. Он и был озабочен, когда смотрел в небо. Там, в небе,
была его работа. Когда из солнечного кома огня поднималась космическая ракета, он не был