Page 93 - Этюды о ученых

один раз».
Он родился вьюжной зимой 1642 года, после рождества, когда метель особенно
тоскливо выла в высоких каминных трубах Вулсторпа. Родился до срока, таким хилым и
слабым, что Варнава Смит, священник, считал, что он не жилец на этом свете. Сам Ньютон
говорил впоследствии: «По словам матери, я родился таким маленьким, что меня можно
было бы выкупать в большой пивной кружке». Но слабый этот младенец выжил всем на
удивление и, странно, за всю свою долгую жизнь почти никогда не болел, к 84 годам потерял
лишь один зуб. Он не знал своего отца, который умер до его рождения. Отчим говорил, что
отец был «диким, чудным и слабым человеком». Когда ему было три года, отчим с матерью
уехали, а мальчик остался с бабушкой. Так они и жили – в маленьком сельском домике из
серого камня, окружённом редким плетнём.
Он окончил сельскую школу и мог бы удовлетвориться этим, как соседние мальчишки,
сыновья таких же фермеров, каким был его отец. Но, к счастью, родные послали его в
Королевскую школу в Грэнтэм – маленький городок в десяти километрах от родной
деревушки.
Это было его первое из немногих путешествий. Ведь Ньютон был удивительным
домоседом и за всю свою жизнь никогда не отъезжал от родного дома дальше чем на 180
километров. Он никогда не пересекал Ла-Манш и не оставлял Англию ни на один день. О
нём писать трудно: никаких приключений, невероятных событий, редкостных коллизий.
Вероятно, где-нибудь в гостях, в толпе вы бы и не обратили внимания на этого молчаливого,
неостроумного человека ниже среднего роста, с самой заурядной внешностью. Говорят, что
он был плохим собеседником и мог в разговоре вдруг замолчать и задуматься. Тогда взгляд
его быстрых, живых глаз как бы застывал. Такие мужчины не пользуются успехом у
женщин, и Ньютон так и не женился. И влюбился он тоже, кажется, лишь раз, мальчишкой,
когда учился в Грэнтэме. Её звали мисс Сторей, и она была очень хорошенькая. Эта девочка
– единственный романтический образ его жизни. Верность ему он сохранил навсегда, даже в
старости навещал старушку, в которую превратилась девочка.
В отроческие годы Ньютон отличался от сверстников равнодушием к шумным забавам
и интересом к любой работе, требовавшей каких-нибудь орудий, инструментов или
приспособлений. Он мог часами наблюдать за плотником или кузнецом, а потом сам, как
мог, повторял увиденное. Очень заинтересовала его ветряная мельница, которую сооружали
неподалёку от Грэнтэма. Когда он понял наконец принцип её работы, то тотчас построил
маленькую модельку, в которой поселил мышонка. Чтобы поесть, мышонок должен был
взбираться наверх к мешочку с зерном и при этом вращать мельничное колесо.
Потом, в Тринити-колледже, в Кембридже, он тоже живёт как-то незаметно, сторонится
весёлых студенческих компаний, избегает вечеринок, а если и приходит, не пьёт, сидит
словно по принуждению. Впрочем, поведение его определяется во многом положением.
Смерть отчима лишила его всякой родительской помощи. И студентом он становится не
сразу. Сперва он суб-сайзер, бедняк, которого хоть и пускали на лекции, но требовали, чтобы
за это он прислуживал своим богатым однокашникам. Студентом он стал только в 1664 году,
но и тут поначалу ничем замечательным себя не выказал. Был прилежным, интересовался
математикой. Но мало ли их, прилежных, которые чем-то интересуются. Учился он как-то
незаметно, средне, и невозможно проследить, как буквально за несколько лет происходит это
сказочное превращение вчерашнего провинциального школьника в совершенно
самостоятельного и оригинального исследователя. Тому нет никаких объяснений, никаких
толчков извне, никаких побудительных причин. И можно только догадываться, что этот
процесс шёл постоянно в глубинах его могучего мозга.
Потом, спасаясь от ужасов чумы (в одном Лондоне сожгли 31 тысячу трупов), он
уезжает на два года в родную деревушку. Эти годы хочется назвать «болдинской осенью»
Ньютона. Он работает сверх всякой меры. В этом домике с крутой крышей рождаются
дифференциальное и интегральное исчисления. Здесь на грубом деревенском столе он
раскладывает линзой солнечный луч, познавая тайну спектра. Здесь, под этими окнами,