Page 187 - Белый пароход

«Последний сумрак унося с собой, уходит ночь, и день грядущий с утра наступит снова. Но
для меня отныне света нет. Ты солнце отнял у меня, несчастный брат мой Абдильхан. Ты рад,
угрюмо торжествуешь, что разлучил меня с любовью, от бога посланной уже на склоне лет. Но
знал бы ты, какое счастье я ношу с собою, пока дышу, пока не смолкло сердце. Ты повязал, ты
прикрутил меня петлями к древу, а я не здесь сейчас, несчастный брат мой Абдильхан. Здесь
только тело бренное мое, а дух мой, как ветер, пробегает расстояния, как дождь, соединяется с
землей, я каждое мгновение с нею неразлучен, как ее волос собственный, как собственное ее
дыхание. Когда она проснется на рассве-те, я козерогом диким с гор к ней прибегу и буду ждать
на каменном утесе, когда она из юрты выйдет поутру. Когда она огонь воспламенит, я буду
дымом сладким, окуривать ее я буду. Когда она поскачет на коне и через брод речной
перебираться станет, я буду брызгами лететь из-под копыт, я буду окроплять ее лицо и руки.
Когда же запоет она, я песней буду…»
Над головой чуть слышно шелестели ветки по утренней заре. День наступил. Узнав о том, что
Раймалы сошел с ума, полюбопытствовать прибыли соседи. С коней не слезая, толпились в
отдалении.
А он стоял в изодранной одежде, привязанный к березе, с руками, туго стянутыми за спиной.
Интересно пел ту песню, что знаменитой стала после:
С черных гор когда пойдет кочевье, Развяжи мне руки, брат мой Абдильхан.
С синих гор когда пойдет кочевье, Дай мне волю, брат мой Абдильхан.
Не гадал, не думал, что тобою буду Связан по рукам и по ногам С черных гор когда пойдет
кочевье, С синих гор когда пойдет кочевье, Развяжи мне руки, брат мой Абдильхан, Я по доброй
воле в небеса уйду…
С черных гор когда пойдет кочевье, Я на ярмарке не буду, Бегимай.
С синих гор когда пойдет кочевье, Ты не жди меня на ярмарке, Бегимай.
Мы с тобой не будем петь на ярмарке, Конь мой не поспеет, сам я не дойду.
С черных гор когда пойдет кочевье, С синих гор когда пойдет кочевье, Ты не жди меня на
ярмарке, Бегимай, Я по доброй воле в небеса уйду..
Вот какая она, история эта…
Теперь, по пути на Ана-Бейит, провожая Казангапа в последний путь, и об этом неотступно
думал Едигей.
XI
Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток. А по сторонам от железной
дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства — Сары-Озеки, Серединные земли
желтых степей…
В этих краях любые расстояния измерялись применительно к железной дороге, как от
Гринвичского меридиана…
А поезда шли с востока на запад и с запада на восток…
Миновав долгий проезд вдоль краснопесчаного обрыва Малакумдычап, где некогда кружила
Найман-Ана в поисках своего сына-манкурта, они оказались на подступах к Ана-Бейиту. И тут
случилась первая загвоздка. Они натолкнулись неожиданно на препятствие — на изгородь из
колючей проволоки.
Едигей первым остановился — вот те раз! Он даже привстал на стременах и с высоты
Каранара посмотрел направо, посмотрел налево — насколько глаз хватал змеилась вверх и вниз
по степи непроходимая шипованная проволока, нацепленная в несколько рядов на
железобетонные четырех-гранные столбы.
Позади остановились трактора. Первым выскочил из кабины Сабитжан, за ним Длинный
Эдильбай.