Page 7 - Белый пароход

— Буди всех подряд. Стучи в окошки. Сколько нас тут народу — восемь домов, по пальцам
перечесть… Всех подними на ноги. Никто не должен спать сегодня, когда умер такой человек.
Всех подними на ноги.
— А если ругаться начнут?
— Наше дело известить каждого, а там пусть ругаются. Скажи, что я велел будить. Надо
совесть иметь. Постой!
— Что еще?
— Забеги вначале к дежурному, сегодня Шаймерден сидит диспетчером, передай ему, что и
как, и скажи, пусть подумает, как быть. Может, найдет мне замену на этот раз. Если что, пусть
даст знать. Ты поняла меня, так и скажи!
— Скажу, скажу, — отвечала Укубала, а потом спохватилась, как бы вспомнив вдруг о самом
главном, непростительно забытом ею. — А дети-то его! Вот те на! Надо же им первым долгом
весть послать, а то как же? Отец умер…
Едигей нахмурился отчужденно при этих словах, еще больше посуровел. Не отозвался.
— Какие ни есть, но дети есть дети, — продолжала Укубала оправдывающим тоном, зная, что
Едигею это неприятно слушать.
— Да знаю, — махнул он рукой. — Что ж я, совсем не соображаю? Вот то-то и оно, как можно
без них, хотя, будь моя воля, я бы их близко не допустил!
— Едигей, то не наше дело. Пусть приедут и сами хоронят. Разговоров будет потом, век не
оберешься.,.
— А я что, мешаю? Пусть едут.
— А как сын не поспеет из города?
— Поспеет, если захочет. Позавчера еще, когда был на станции, сам телеграмму отбил ему,
что, мол, так и так, отец твой при смерти. Чего еще больше! Он себя умным считает, должен
понять, что к чему…
— Ну, если так, то еще ладно, — неопределенно примирилась жена с доводами Едигея и, все
еще думая о чем-то своем, тревожащем ее, проговорила:
— Хорошо бы с женой заявился, все-таки свекра хоронить, а не кого-нибудь…
— Это уж сами пусть решают. Как тут подсказывать, не малые лее дети.
— Да, так-то оно, конечно, — все еще сомневаясь, соглашалась Укубала.
И они замолчали.
— Ну, ты не задерживайся, иди, — напомнил Едигей. У жены, однако, было еще что сказать:
— А дочь-то его — Айзада горемычная — на станции с мужем своим, забулдыгой беспро-
будным, да с детьми, ей ведь тоже надо успеть на похороны.
Едигей невольно улыбнулся, похлопал жену по плечу.
— Ну вот, ты теперь начнешь переживать за каждого… До Айзады тут рукой подать, с утра
подскочит кто-нибудь на станцию, скажет. Прибудет, конечно. Ты, жена, пойми одно — и от
Айзады, и от Сабитжана тем более, пусть он и сын, мужчина, толку будет мало. Вот посмотришь,
приедут, никуда не денутся, но будут стоять как гости сторонние, а хоронить будем мы, так уж
получается… Иди и делай, как я сказал.
Жена пошла, потом остановилась нерешительно и снова пошла. Но тут окликнул ее сам
Едигей:
— Не забудь перво-наперво к дежурному, к Шаймердену, пусть кого-то пошлет вместо меня, я
потом отработаю. Покойник лежит в пустом доме, и рядом никого, как можно… Так и скажи…
И жена пошла, кивнув. Тем временем на дистанционном щите загудел, заморгал красным
светом сигнализатор — к разъезду Боранлы-Буранный приближался новый состав. По команде
дежурного предстояло принять его на запасную линию, чтобы пропустить встречный, тоже