Page 10 - Белый пароход

— Едике, алло, Едике, — просипел Шаймерден, дежурный по разъезду, — ты слышишь меня?
Отзовись!
— Я слушаю! Слышу!
— Ты слышишь?
— Слышу, слышу!
— Как слышишь?
— Как с того света!
— Почему как с того света?
— Да так!
— А-а… Стало быть, старик Казангап того самого!
— Чего того самого?
— Ну, умер, значит. — Шаймерден тщился найти подходящие к случаю слова. — Ну как
сказать? Стало быть, завершил, того самого, ну, это самое, свой славный путь.
— Да, — коротко ответил Едигей.
«Вот хайван [2] безмозглый, — подумал он, — о смерти даже не может сказать по-людски».
Шаймерден примолк на минутку. Микрофон еще сильнее разразился шорохом, скрипом,
шумом дыха-ния. Затем Шаймерден прохрипел:
— Едике, дорогой, только ты, того самого, голову мне не морочь. Если умер, то что ж теперь…
У меня людей нет. Чего тебе понадобилось сидеть рядом? Покойник, того самого, от этого не
подымется, как я думаю…
— А я думаю, понятия у тебя никакого нет! — возмутился Едигей. — Что значит — голову не
морочь! Ты здесь второй год, а мы с ним тридцать лет проработали вместе. Ты подумай. Среди
нас человек умер, нельзя, не положено оставлять покойника одного в пустом доме.
— А откуда ему знать, того самого, один он или не один?
— Зато мы знаем!
— Ну ладно, не шуми, того самого, не шуми, старик!
— Я тебе объясняю.
— Ну что ты хочешь? У меня людей нет. Что там будешь делать, все равно ночь кругом.
— Буду молиться. Покойника буду обряжать. Молитвы буду приносить.
— Молиться? Ты, Буранный Едигей?
— Да, я. Я знаю молитвы.
— Вот те раз — шестьдесят лет, того самого, советской власти.
— Да ты оставь, при чем тут советская власть! По умершим молятся люди испокон веков.
Человек ведь умер, а не скотина!
— Ну ладно, молись, того самого, только не шуми. Пошлю за Длинным Эдильбаем, если
согласится, то придет, того самого, заступит вместо тебя… А сейчас давай, сто семнадцатый
подходит, готовь на вторую запасную…
И на том Шаймерден отключился, щелкнул выключатель переговорника. Едигей поспешил к
стрелке и, занимаясь своим делом, думал, согласится ли, придет ли Эдильбай. И обнадежился,
совесть-то есть у людей, когда увидел, как ярко засветились окна в некоторых домах. Собаки
залаяли. Значит, жена тревожит, поднимает боранлинцев на ноги.
Тем временем сто семнадцатый встал на запасную линию. С другого конца подошел
нефтеналивной состав — одни цистерны. Они разминулись, один — на восток, другой — на
запад…
Был уже второй час ночи. Звезды в небе разгорались, каждая звезда выделялась сама по
себе. И луна засветила над сарозеками чуть ярче, наполняясь постепенно приливающей силой. А
под звездным небом далеко, беспредельно простерлись сарозеки, только контуры верблюдов — и