Page 25 - Борьба миров

немного успокоился и старался яснее изобразить мне то, что видел. Еще в начале своего
рассказа он мне признался, что ничего не ел с самого полудня. Я нашел немножко баранины
и хлеба в кладовой и принес в комнату. Из страха привлечь внимание мы не зажигали лампы,
и наши руки часто сталкивались, когда мы брали мясо или хлеб. Во время его рассказа
предметы начали мало-по-малу выступать из темноты, и уже можно было различить за
окном сломанные кусты роз. Словно полк солдат или стадо животных прошли лужайку!
Теперь я мог видеть также лицо моего собеседника, почерневшее и осунувшееся, как,
вероятно, было и у меня.
Покончив с едой, мы потихоньку поднялись в кабинет, и я стал опять смотреть в окно.
За одну ночь вся равнина превратилась в груду пепла. Пожар прекратился. Где прежде был
огонь, теперь клубились столбы дыма. Бесчисленные развалины опустошенных огнем и
развалившихся домов и черные остовы обгорелых деревьев, которые до сих пор скрывала
темнота ночи, выступали теперь как страшные призраки при безжалостном свете утренней
зари. Кое-где, впрочем, виднелись предметы, счастливо избегнувшие общего разрушения;
тут белел семафор железной дороги; там уголок беседки, такой белый и свежий среди
развалин и дыма. Никогда еще в истории войны не бывало такого полного истребления! А
вдали, у песочных ям, освещенные все усиливающимся светом зари, стояли три
металлических гиганта и ворочали своими колпаками, как будто любуясь произведенными
ими опустошениями.
Казалось, что яма, в которой лежал цилиндр, стала шире. Из нее все время вырывались
клубы зеленого дыма, взлетали вверх к светлеющему небу и, постепенно расплываясь,
пропадали…
В стороне Кобгэма были видны столбы пламени, которые с появлением первых
утренних лучей казались окрашенным кроваво-красным светом.

XII
Как были разрушены Уэйбридж и Шеппертон

Как только рассвело, мы отошли от окна, из которого наблюдали за марсианами, и
тихонько сошли вниз.
Артиллерист согласился со мной, что нам было опасно оставаться в доме. Он
предполагал направиться к Лондону, чтобы соединиться там со своей батареей. Мое желание
было немедленно вернуться в Лизсерхед; и так силен 6ыл мои страх перед марсианами, что и
твердо решил увезти свою жену в Ньюгэвэн и вместе с ней совсем покинуть страну. Я уже
тогда предвидел, что вся ближайшая к Лондону местность неизбежно станет полем
опустошительных сражений, прежде чем удастся уничтожить этакого врага.
Но на пути в Лизсерхед лежал третий цилиндр, охраняемый трехногими гигантами.
Если бы я был один, то я пожалуй рискнул бы итти напрямик. Но артиллерист удержал меня:
«Хорошей женщине, — сказал он, — не оказывают услуги тем, что делают ее вдовой!» Я дал
себя уговорить, и мы решили итти вместе через лес, к северу до Стрит-Кобгэм: там мы
должны были расстаться, и я должен был сделать большой обход через Ипсом, чтобы
добраться до Лизсерхеда.
Я был готов итти хоть сейчас же, но мой спутник не даром состоял на действительной
службе и знал, как нужно пускаться в такое путешествие. Он заставил меня перерыть весь
дом, чтобы найти дорожную фляжку, которую он наполнил водкой, а все карманы мы
набили пакетами с сухарями и ломтиками нарезанной говядины. Затем, крадучись, мы
вышли из дому и, почти бегом, спустились по скверной дороге, по которой я поднимался
накануне. Дома казались брошенными их обитателями. На улице лежали пораженные
тепловым лучом обуглившиеся трупы трех человек. Повсюду лежали предметы домашнего
обихода, потерянные во время бегства: часы, туфля, серебряная ложка и т. п. На углу, у
почтовой конторы, стояла маленькая повозка, нагруженная сундуками и домашним скарбом,
но без лошади и со сломанным колесом. Тут же валялась денежная шкатулка, взломанная,