Page 103 - Горячий снег

Десять километров до НП Деева проехали быстро. В минуты, когда вышли из машины,
пересекли улочку станицы, вытянутую по берегу, и начали подыматься по ходу сообщения
на крутую высоту, где находился НП дивизии, Бессонов не увидел в подробностях поле боя
на том берегу, но и то, что он охватил взглядом справа в станице по этому берегу, объяснило
ему серьезность создавшегося положения. На западе ярко, жгуче пламенела щель морозного
заката, северобережная часть станицы пылала, дымилась в этом пронизывающем свете,
разрозненными очагами колыхались над улочками пожары, возникшие от зажигательных
пуль; ядовито алел снег, ало набухали между домами частые разрывы; внизу ревели
невидимые танки, по всей окраине звонко хлопали противотанковые орудия.
Видно стало: справа, на берегу, обволакиваясь розовеющим дымом, горели
подожженные четыре наших «тридцатьчетверки», но Бессонов сначала не разглядел, откуда
атаковали немецкие танки. Потом он увидел и это. Выплевывая огонь, машины поочередно
выползали из-за обрыва берега, подставляя броню пронзительным лучам заката, обходили
горящие «тридцатьчетверки», исчезали меж домов станицы.
— Смотрите, товарищ генерал! — крикнул шагавший впереди Божичко с азартом и
возбуждением от этой начавшейся везде заварухи, от этой зримой опасности. — «Катюши»
видите, товарищ генерал? За домами… — и указал вниз на улочку, справа от высоты,
извивами растянутую вдоль северного берега.
Бессонов промолчал, а Веснин спросил:
— Что вы там увидели, Божичко?
Они уже были на середине ската высоты, отсюда сверху открывалась вся станица,
бегло стреляющие орудия противотанковых батарей на перекрестках дорог, полосы траншей
с искрами выстрелов, наши «тридцатьчетверки», стоявшие за углами домов, из окон которых
шили по берегу пулеметы, площадь с дивизионом «катюш», приведенных к бою. В это время
две крайние машины тронулись, выехали на перекресток улочек позади пехоты и залпом с
режущим, прерывистым скрипом вытолкнули в небо круглые тучи оранжевого дыма. Не
было видно, по ком они стреляли. Только в пролете улочки заклубилось, поднялось пламя
над крышами.
Столб ответного танкового разрыва вырос неподалеку от одной из «катюш». Блеснул
огонь. Вторая «катюша» дала задний ход, развернулась, помчалась на площадь. Вихри
разрывов взвились по дороге, настигая ее; но первая «катюша» недвижимо, как-то
сиротливо-мертво осталась стоять на перекрестке. Расчет отбегал от нее мимо плетней.
— Неужто подбили? — произнес Божичко с досадливым непониманием. — Ах,
бабушку твою мотать!..
— Не останавливайтесь, Божичко, — поторопил сзади Бессонов, — идите вперед.
— Есть, товарищ генерал!
И Божичко зашагал вперед походу сообщения, придерживая ремень автомата, и по его
легкой и устремленной фигуре заметно было, что он еще раз хотел оглянуться в сторону
немецких танков и этой подбитой «катюши» у пехотных окопов.
«Что ж, Деев прав, — думал между тем Бессонов, мучаясь одышкой от крутого
подъема, — у Хохлова двадцать одна машина — отдельный танковый полк… Вряд ли он
сумеет сдержать натиск, переломить обстановку. Хотя бы сковать их на час, на два! Все
равно легче не станет, когда подойдут танковый и механизированный корпуса. Что бы ни
было, держать их до последнего предела. В резерве держать. Для контрудара держать. Беречь
как зеницу ока. Только бы не раздергать по бригадам, затыкая бреши! А Хохлову
контратаковать, если даже у него останется одна машина…».
— Петр Александрович!
Веснин шел впереди, споро вышагивая журавлиными ногами в узком ходе сообщения,
и, когда остановился, Бессонов едва не натолкнулся на него. Молодое встревоженное лицо
Веснина выразило желание сказать что-то, он будто вынырнул из состояния беспокойства, и
Бессонов своим въедливым опытом почти точно оценил его состояние: да, член Военного
совета ясно сознавал реальную угрозу, нависшую над дивизией Деева в северобережной