Page 68 - Горячий снег

смотрим!
— Кажется, пришли, — прервал разговор Кузнецов. — Чувствуете, дымом пахнет.
Печка у них, кажется. Откуда у них печка?
— Стой, кто идет? — лениво окликнули впереди, из-за навалов грунта; и там, размытая
темнотой, завиднелась в трех шагах фигура часового. — Санинструктор, никак?
— Командиры взводов и санинструктор, — ответил Кузнецов. — Комбат здесь?
— Ждет. Вот сюда проходите.
Блиндаж был уже полностью отрыт, в бугры грунта воткнуты лопаты, валялись кирки;
сбоку деревянной двери торчало из стены изогнутое колено жестяной трубы, развеивая по
откосу пахучий, домашний, теплый на морозе дымок. Весь этот комфорт был, по-видимому,
раздобыт разведчиками и связистами в станице. «Да, даже печка», — подумал удивленно
Кузнецов.
Маленькая дверь по-деревенски скрипнула, и они вошли в просторное, в рост,
убежище, наполненное душной сыростью, запахом горячего железа (печка в углу была
накалена до малинового свечения), с большой керосиновой лампой, с земляными нарами,
уютно застланными соломой, с земляным столом, покрытым брезентом, — все выглядело
чисто, опрятно, не по-фронтовому удобно. В углу, рядом с печкой, связист устанавливал на
снарядном ящике аппарат, продувал трубку.
За столом в окружении трех разведчиков сидел над картой лейтенант Дроздовский в
незастегнутой шинели. Светлые, соломенного оттенка волосы причесаны, как после
умывания; близко освещенное лампой красивое лицо строго, тени от его не по-мужски
длинных густых ресниц темно лежали под глазами, устремленными на карту.
— Командир первого взвода по вашему приказанию прибыл, — доложил Кузнецов,
выдерживая уставный тон, каким решил на марше разговаривать с Дроздовским: так было
яснее и проще для обоих.
— Командир второго взвода по вашему приказанию явился! — произнес радостным
вскриком Давлатян и, изумленный роскошной обстановкой землянки, засмеялся: — Просто
дворец у вас, товарищ лейтенант, целая батарея поместится!
— Карьер тут был, вроде пещеры… малость расширили, — сказал один из
разведчиков. — Не надо теряться.
— Во-первых, — заговорил Дроздовский и вскинул от карты прозрачно-холодный, как
чистый ледок, взор, — является только черт с того света, лейтенант Давлатян. Командиры же
прибывают по приказанию. Во-вторых, — он с ног до головы обвел глазами Кузнецова, —
полчаса назад я обошел огневые. Небрежно оборудовали ходы сообщения между орудиями.
Почему всех людей перебросили на землянки? Из землянок танков не увидишь. Уханов,
может быть, взводом командует, а не вы?
— Землянки тоже нужны, — возразил Кузнецов. — Кстати, Уханов мог бы
командовать и взводом, если уж так. Не хуже других. Закончил, как и мы, военное училище.
А то, что он звания не получил, так это…
— К счастью, не получил, — перебил Дроздовский. — Знаю, Кузнецов. Знаю ваши
панибратские отношения со старшим сержантом Ухановым!
— В каком смысле?
Зоя присела к печке, пышущей по железу искрами, сняла шапку, тряхнула волосами —
они рассыпались по белому воротнику полушубка, — молча улыбнулась посматривающему
на нее связисту, и тот незамедлительно широко заулыбался ей. Дроздовский, не изменяя
строгого выражения лица, на секунду остановил внимание на Зое, повторил:
— Все знаю, лейтенант Кузнецов.
— При чем здесь панибратство? — поднял плечи Давлатян, и остренький нос его
воинственно нацелился в Дроздовского. — Я, например, был бы рад, если бы у меня во
взводе был такой командир орудия. Потом мы все из одного училища все-таки.
Дроздовский наморщил лоб, выказывая этим нежелание выслушивать Давлатяна, и, не
дав ему закончить, сказал: