Page 41 - Петербурские повести

холсту и производил над ним лихую замашку кисти, пробуя сообщить грациозные движения
руке. На другой день раздался колокольчик у дверей его; он побежал отворять, вошла дама,
предводимая лакеем в ливрейной шинели на меху, и вместе с дамой вошла молоденькая 18-
летняя девочка, дочь ее.
«Вы мсье Чартков?» сказала дама. Художник поклонился.
«Об вас столько пишут; ваши портреты, говорят, верх совершенства.» Сказавши это,
дама наставила на глаз лорнет и побежала быстро осматривать стены, на которых ничего не
было. «А где же ваши портреты?»
«Вынесли», сказал художник, несколько смешавшись: «я только что переехал еще на
эту квартиру, так они еще в дороге… не доехали.»
«Вы были в Италии?» сказала дама, наводя на него лорнет, не найдя ничего другого, на
что бы можно было навесть его.
«Нет, я не был, но хотел быть… впрочем теперь покамест я отложил… Вот кресла-с;
вы устали… »
«Благодарю, я сидела долго в карете. А, вон наконец вижу вашу работу!» сказала дама,
побежав к супротивной стене и наводя лорнет на стоявшие на полу его этюды, программы,
2
перспективы и портреты. «C’est charmant, Lise, Lise, venez ici : комната во вкусе Теньера,
видишь: беспорядок, беспорядок, стол, на нем бюст, рука, палитра; вон пыль, видишь, как
пыль нарисована! c’est charmant. А вот на другом холсте женщина, моющая лицо – quelle
3
jolie figure! Ах, мужичок! Lise, Lise, мужичок в русской рубашке! смотри: мужичок! Так вы
занимаетесь не одними только портретами?»
«О, это вздор… Так, шалил… этюды… »
«Скажите, какого вы мнения на счет нынешних портретистов? Не правда ли, теперь нет
таких, как был Тициан? Нет той силы в колорите, нет той… как жаль, что я не могу вам
выразить по-русски (дама была любительница живописи и оббегала с лорнетом все галлереи
в Италии). Однако, мсьё Ноль… ах, как он пишет! Какая необыкновенная кисть! Я нахожу,
что у него даже больше выраженья в лицах, нежели у Тициана. Вы не знаете мсьё Ноля?»
«Кто этот Ноль?» спросил художник.
«Мсьё Ноль. Ах, какой талант! он написал с нее портрет, когда ей было только 12 лет.
Нужно, чтобы вы непременно у нас были. Lise, ты ему покажи свой альбом. Вы знаете, что
мы приехали с тем, чтобы сей же час начали с нее портрет.»
«Как же, я готов сию минуту.» И в одно мгновенье придвинул он станок с готовым
холстом, взял в руки палитру, вперил глаз в бледное личико дочери. Если бы он был знаток
человеческой природы, он прочел бы на нем в одну минуту начало ребяческой страсти к
балам, начало тоски и жалоб на длинноту времени до обеда и после обеда, желанья побегать
в новом платье на гуляньях, тяжелые следы безучастного прилежания к разным искусствам,
внушаемого матерью для возвышения души и чувств. Но художник видел в этом нежном
личике одну только заманчивую для кисти почти фарфоровую прозрачность тела,
увлекательную легкую томность, тонкую светлую шейку и аристократическую легкость
стана. И уже заранее готовился торжествовать, показать легкость и блеск своей кисти,
имевшей доселе дело только с жесткими чертами грубых моделей, с строгими антиками и
копиями кое-каких классических мастеров. Он уже представлял себе в мыслях, как выдет это
легонькое личико.
«Знаете ли», сказала дама с несколько даже трогательным выражением лица: «я бы
хотела: на ней теперь платье; я бы, признаюсь, не хотела, чтобы она была в платье, к
которому мы так привыкли: я бы хотела, чтоб она была одета просто и сидела бы в тени
зелени, в виду каких-нибудь полей, чтобы стада вдали, или роща… чтобы незаметно было,

2 Это очаровательно, Лиза, Лиза, иди сюда.

3 Какая красивая фигура!