Page 3 - Судьба человека

шелковый потертый кисет, развернул его, и я успел прочитать вышитую на уголке надпись:
«Дорогому бойцу от ученицы 6-го класса Лебедянской средней школы».
Мы закурили крепчайшего самосада и долго молчали. Я хотел было спросить, куда он
идет с ребенком, какая нужда его гонит в такую распутицу, но он опередил меня вопросом:
— Ты что же, всю войну за баранкой?
— Почти всю.
— На фронте?
— Да.
— Ну, и мне там пришлось, браток, хлебнуть горюшка по ноздри и выше.
Он положил на колени большие темные руки, сгорбился. Я сбоку взглянул на него, и
мне стало что-то не по себе… Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом,
наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть? Вот такие
глаза были у моего случайного собеседника.
Выломав из плетня сухую искривленную хворостинку, он с минуту молча водил ею по
песку, вычерчивая какие-то замысловатые фигуры, а потом заговорил:
— Иной раз не спишь ночью, глядишь в темноту пустыми глазами и думаешь: «За что
же ты, жизнь, меня так покалечила? За что так исказнила?» Нету мне ответа ни в темноте, ни
при ясном солнышке… Нету и не дождусь! — И вдруг спохватился: ласково подталкивая
сынишку, сказал: — Пойди, милок, поиграйся возле воды, у большой воды для ребятишек
всегда какая-нибудь добыча найдется. Только, гляди, ноги не промочи!
Еще когда мы в молчании курили, я, украдкой рассматривая отца и сынишку, с
удивлением отметил про себя одно, странное на мой взгляд, обстоятельство Мальчик был
одет просто, но добротно: и в том, как сидела на нем подбитая легкой, поношенной цигейкой
длиннополая курточка, и в том, что крохотные сапожки были сшиты с расчетом надевать их
на шерстяной носок, и очень искусный шов на разорванном когда-то рукаве курточки — все
выдавало женскую заботу, умелые материнские руки. А отец выглядел иначе: прожженный в
нескольких местах ватник был небрежно и грубо заштопан, латка на выношенных защитных
штанах не пришита как следует, а скорее наживлена широкими, мужскими стежками; на нем
были почти новые солдатские ботинки, но плотные шерстяные носки изъедены молью, их не
коснулась женская рука… Еще тогда я подумал: «Или вдовец, или живет не в ладах с
женой».
Но вот он, проводив глазами сынишку, глухо покашлял, снова заговорил, и я весь
превратился в слух.
— Поначалу жизнь моя была обыкновенная. Сак я уроженец Воронежской губернии, с
тысяча девятьсотого года рождения. В гражданскую войну был в Красной Армии, в дивизии
Киквидзе. В голодный двадцать второй год подался на Кубань, ишачить на кулаков, потому
и уцелел. А отец с матерью и сестренкой дома померли от голода. Остался один. Родни —
хоть шаром покати, — нигде, никого, ни одной души. Ну, через год вернулся с Кубани,
хатенку продал, поехал в Воронеж. Поначалу работал в плотницкой артели, потом пошел на
завод, выучился на слесаря. Вскорости женился. Жена воспитывалась в детском доме.
Сиротка. Хорошая попалась мне девка! Смирная веселая, угодливая и умница, не мне чета.
Она с детства узнала, почем фунт лиха стоит, может, это и сказалось на ее характере. Со
стороны глядеть — не так уж она была из себя видная, но ведь я-то не со стороны на нее
глядел, а в упор. И не было для меня красивее и желанней ее, не было на свете и не будет!
Придешь с работы усталый, а иной раз и злой, как черт. Нет, на грубое слово она тебе
не нагрубит в ответ. Ласковая, тихая, не знает, где тебя усадить, бьется, чтобы и при малом
достатке сладкий кусок тебе сготовить. Смотришь на нее и отходишь сердцем, а спустя
немного обнимешь ее, скажешь: «Прости, милая Иринка, нахамил я тебе. Понимаешь, с
работой у меня нынче не заладилось». И опять у нас мир, и у меня покой на душе. А ты
знаешь, браток, что это означает для работы? Утром я встаю как встрепанный, иду на завод,
и любая работа у меня в руках кипит и спорится! Вот что это означает — иметь умную жену-
подругу.