Page 213 - Божественная комедия

ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ Комментарии

1 Какую долю, дневный путь свершая,
Когда к исходу близок третий час,
Являет сфера, как дитя, живая,

4 Такую долю и теперь как раз
Осталось солнцу опуститься косо;
Там вечер был, и полночь здесь у нас.

7 Лучи нам били в середину носа,
Затем что мы к закатной стороне
Держали путь по выступу утеса,

10 Как вдруг я ощутил, что в очи мне
Ударил новый блеск, струясь продольно,
И удивился этой новизне.

13 Тогда ладони я поднес невольно
К моим бровям, держа их козырьком,
Чтобы от света не было так больно.

16 Как от воды иль зеркала углом
Отходит луч в противном направленье,
Причем с паденьем сходствует подъем,

19 И от отвеса, в равном отдаленье,
Уклон такой же точно он дает,
Что подтверждается при наблюденье,

22 Так мне казалось, что в лицо мне бьет
Сиянье отражаемого света,

ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ
Круг второй (окончание). – Круг третий. – Гневные
1-5. Солнцу оставалось пройти до горизонта такую же долю окружности, на какую к трем часам дня (считая от
восхода) успевает повернуться «сфера, как дитя, живая», то есть небо Солнца, вечно подвижное. Другими
словами, до заката оставалось три часа.
6. Там – в Чистилище; здесь у нас – в Италии.
29. Семья небес – ангелы.
37-38. «Beati misericordes!» (лат.) – «Блаженны милостивые».
53. К верховной сфере – к Эмпирею, высшему из небес, обители божества.
67. Световое тело – то есть тело, способное воспринимать световые лучи.
87-93. Мария, найдя через три дня своего пропавшего сына, двенадцатилетнего Иисуса, беседующего во храме
с учителем, говорит ему кроткие слова (Евангелие).
94-105. Юноша, влюбленный в дочь Писистрата, афинского тирана, поцеловал ее при людях. Писистрат не
послушался своей жены, требовавшей, чтобы дерзкий был наказан, и дело кончилось свадьбой.
98. Среди богов посеяло разлад. – Посейдон и Афина спорили о том, чьим именем должен быть назван город.
Восторжествовала Афина.
106-114. Юноша – святой Стефан, побиваемый камнями.
131. Влага примиренья – кротость, гасящая огонь гнева. О крайней вспыльчивости поэта рассказывает
Боккаччо в «Жизни Данте».