Page 42 - Путешествие из Петербурга в Москву

менее его освещает, тако и вы, отриновенны моего присутствия, слабое ощутите согрение
моея дружбы. И для того преподам вам правила единожития и общежития, дабы по усмирении
страстей не возгнушалися деяний, во оных свершенных, и не познали, что есть раскаяние.
Правила единожития, елико то касаться может до вас самих, должны относиться к
телесности вашей и нравственности. Не забывайте никогда употреблять ваших телесных сил и
чувств. Упражнение оных умеренное укрепит их не истощевая и послужит ко здравию вашему
и долгой жизни. И для того упражняйтеся в искусствах, художествах и ремеслах, вам
известных.
Совершенствование в оных иногда может быть нужно. Неизвестно нам грядущее.
Если неприязненное, счастие отымет у вас все, что оно вам дало, – богаты пребудете во
умеренности желаний, кормяся делом рук ваших. Но если во дни блаженства все небрежете,
поздно о том думать во дни печали. Нега, изленение и неумеренное чувств услаждение губят и
тело и дух. Ибо, изнуряяй тело невоздержностию, изнуряет и крепость духа. Употребление же
сил укрепит тело, а с ним и дух. Если почувствуешь отвращение к яствам, и болезнь
постучится у дверей, воспряни тогда от одра твоего, на нем же лелеешь чувства твои, приведи
уснувшие члены твои в действие упражнением и почувствуешь мгновенное сил обновление;
воздержи себя от пищи, нужной во здравии, и глад сделает пищу твою сладкою, огорчавшую
от сытости. Помните всегда, что на утоление глада нужен только кусок хлеба и ковш воды.
Если благодетельное лишение внешних чувствований, сон, удалится от твоего возглавия и не
возможешь возобновить сил разумных и телесных, – беги из чертогов твоих и, утомив члены
до усталости, возляги на одре твоем и почиешь во здравие.
Будьте опрятны в одежде вашей; тело содержите в чистоте; ибо чистота служит ко
здравию, а неопрятность и смрадность тела нередко отверзает неприметную стезю к гнусным
порокам. Но не будьте и в сем неумеренны. Не гнушайтесь пособить, поднимая погрязшую во
рве телегу, и тем облегчить упадшего; вымараете руки, ноги и тело, но просветите сердце.

Ходите в хижины уничижения; утешайте томящегося нищетою; вкусите его брашна, 111 и
сердце ваше усладится, дав отраду скорбящему.
Ныне достигли вы, повторю, того страшного времени и часа, когда страсти
пробуждаться начинают, но рассудок слаб еще на их обуздание. Ибо чаша рассудка без
опытности на весах воли воздымается; а чаша страстей опустится мгновенно долу. 112 Итак, к
равновесию не иначе приближиться можно, как трудолюбием. Трудитеся телом; страсти ваши
не столь сильное будут иметь волнение; трудитеся сердцем, упражняяся в мягкосердии,
чувствительности, соболезновании, щедроте, отпущении, и страсти ваши направятся ко
благому концу. Трудитеся разумом, упражняяся в чтении, размышлении, разыскании истины
или происшествии; и разум управлять будет вашею волею и страстьми. Но не возмните в
восторге рассудка, что можете сокрушить корени страстей, что нужно быть совсем
бесстрастну. Корень страстей благ и основан на нашей чувствительности самою природою.
Когда чувствы наши, внешние и внутренние, ослабевают и притупляются, тогда ослабевают и
страсти. Они благую в человеке производят тревогу, без нее же уснул бы он в бездействии.
Совершенно бесстрастный человек есть глупец и истукан нелепый, не возмогаяй ни благого,
ни злого. Не достоинство есть воздержатися от худых помыслов, не могши их сотворить.
Безрукий не может уязвить никого, но не может подать помощи утопающему, ни удержати на
бреге падающего в пучину моря.
Итак, умеренность во страсти есть благо; шествие во стезе средою есть надежно.
Чрезвычайность во страсти есть гибель; бесстрастие есть нравственная смерть. Яко же
шественник, отдалялся среды стези, вдается опасности ввергнутися в тот или другой ров,
такого бывает шествия во нравственности. Но буде страсти ваши опытностию, рассудком и

111 Брашно – хлеб-соль, еда.

112 Долу – вниз.