Page 208 - Собор Парижской Богоматери

– Мое здоровье? – ответил Гренгуар. – Ни то, ни се, а впрочем, недурно! Я знаю меру
всему. Помните, учитель? По словам Гиппократа, секрет вечного здоровья id est: cibi, potus,
somni, uenus, omnia mode rat a sint.. 143
– Значит, вас ничто не тревожит, мэтр Пьер? – снова заговорил священник, пристально
глядя на Гренгуара.
– Ей-богу, нет!
– А чем вы теперь занимаетесь?
– Как видите, учитель. Рассматриваю, как вытесаны эти каменные плиты и как вырезан
барельеф.
Священник усмехнулся кривой, горькой усмешкой.
– И это вас забавляет?
– Это рай! – воскликнул Гренгуар и, наклонившись над изваяниями с восторженным
видом человека, демонстрирующего живых феноменов, продолжал: – Разве вы не находите,
что изображение на этом барельефе выполнено с необычайным мастерством, тщательностью
и терпением? Взгляните на эту колонку. Где вы найдете листья капители, над которыми
искуснее и любовнее поработал бы резец? Вот три выпуклых медальона Жана Майльвена. Это
еще не лучшее произведение его великого гения. Тем не менее наивность, нежность лиц,
изящество поз и драпировок и то необъяснимое очарование, каким проникнуты самые его
недостатки, придают этим фигуркам, быть может, даже излишнюю живость и изысканность.
Вы не находите, что это очень занимательно?
– Конечно! – ответил священник.
– А если бы вы побывали внутри часовни! – продолжал поэт со свойственным ему
болтливым воодушевлением. – Всюду изваяния! Их так много, точно листьев на кочане
капусты! А от хоров веет таким благочестием и своеобразием, – я никогда нигде ничего
подобного не видел!..
Клод прервал его:
– Значит, вы счастливы?
Гренгуар ответил с жаром:
– Клянусь честью, да! Сначала я любил женщин, потом животных. Теперь я люблю
камни. Они столь же забавны, как женщины и животные, но менее вероломны.
Священник приложил руку ко лбу. Это был его обычный жест.
– Разве?
– Ну как же! – сказал Гренгуар. – Они доставляют такое наслаждение!
Взяв священника за руку, чему тот не противился, он повел его в лестничную башенку
Епископской тюрьмы.
– Вот вам лестница! Каждый раз, когда я вижу ее, я счастлив. Это одна из самых простых
и редкостных лестниц Парижа. Все ее ступеньки скошены снизу. Ее красота и простота
заключены именно в плитах этих ступенек, имеющих около фута в ширину, вплетенных,
вбитых, вогнанных, вправленных, втесанных и как бы впившихся одна в другую могучей и в
то же время не лишенной изящности хваткой.
– И вы ничего не желаете?
– Нет.
– И ни о чем не сожалеете?
– Ни сожалений, ни желаний. Я устроил свою жизнь.
– То, что устраивают люди, расстраивают обстоятельства, – заметил Клод.
– Я философ школы Пиррона и во всем стараюсь соблюдать равновесие, сказал
Гренгуар.
– А как вы зарабатываете на жизнь?
– Время от времени я еще сочиняю эпопеи и трагедии, но всего прибыльнее мое ремесло,

143 Таков: в пище, в питье, во сне, в любви – во всем воздержание (лат.)