Page 190 - И жили люди на краю

187
кончится война?
Гурей медленно выпустил через ноздри дым, глуховато
покашлял и ответил:
– Война – баламутное дело: то одни наступают, то – другие.
– Только русские наступают, разве не слышал? Потому
японцы и... – Ким внезапно смолк и после долгой паузы едва
слышно прошептал: – Кто-то кричит. Убивают...
Он вскочил.
– Садись, – проговорил Гурей. – Это Георг поёт.
– Какой Георг?
– Есть такой. Брагу отличную варит. Лучше всякого сакэ.
Вот напился и поёт.
Ким постоял, вслушиваясь в пение неизвестного ему
человека. Затем снова опустился на пол, сказав:
– Не понимаю слов. Только чувствую, очень больная у него
душа.
– Больная, – согласился Гурей и предложил: – Пойдём к
нему, может, и нам даст полечиться?
– Нет. Я немного отдохну и подумаю, куда идти.
– Никуда не ходи. Оставайся у меня, и никто тебя не тронет.
– Что ты говоришь, Гурея! – застонал от отчаяния Ким.
– Как это не тронут? И меня прибьют, и тебя: Ты же совсем
русский. – Он издал какой-то странный гортанный звук и
добавил с болью: – Разве Хван думал, что такое может быть? И
разве я, выйдя из дома, думал, что спасаю себе жизнь? Я вышел;
ночь – тёплая, влажная. На моей родине часты такие ночи, а здесь
– редко. Тучки плыли лёгкие, жидкие, сквозь них просвечивались
звёзды, и так спокойно, прекрасно было вокруг, что мне
захотелось пройтись по тропинке между огородами и лесом.
Минут сорок ходил, и вот когда возвращался, услышал женский
пронзительный крик, затем тяжёлый стон. Я подумал, что
соседка рожает. Конечно, я не знал, чем могу помочь и всё же