Page 263 - И жили люди на краю

260
прыгнуть к чужестранцу да – косой его!? Гурей зашёл за
каменную глыбу, пригнулся на всякий случай, подумав, что
японцы с американцами пускай дерутся, раз не поделили что-то,
а ему, старому человеку, неохота вступать в войну. И что ж это
получается? Получается, японцы всех бьют на море...
– Пи-ить...
Что? Просит пить? Гурей решил, это почудилось. Однако
высунулся из-за каменной глыбы и спросил:
– Чо, американец?
– Воды, отец.
– Чо, чо? – крайне изумился Гурей; по-русски его назвали
отцом. – А не бабахнешь?
– Не из чего. И зачем в тебя?..
– A-а... Прежде-то я ох и смелый был! А теперя чо? С
ентаким дохлым, как ты, и то не сдюжу. Счас я тебе... – Гурей
положил косу и потрусил мелкими шажками под крутой
скалистый скос; из трещины, что чернела чуть выше его головы,
струилась холоднющая вода, набрал в деревянную со
стершимися на боках узорами флягу и вернулся к чужестранцу,
сказав: – Хошь ты и американец, но всё ж человек да ишо
по-моему заговорил. На, отпей.
Чужестранец повернулся на бок, схватил флягу и, не
отрываясь, выхлебал всю воду.
– Спасибо, отец. А говорю я по-русски потому, что никакой
я не американец. Вот ты, скажи: как ты тут оказался? Пленный,
что ли?
– Пленный? Пошто? – возмутился Гурей и ответил с
гордостью: – Вольный я!
– Какой же ты вольный?.. – проговорил чужестранец,
кашляя и поднимаясь на локти; он желал сесть, Гурей помог ему.
– Слаб я, отец. Трое суток не ел. Если не больше. Какое сегодня
число?