Page 303 - И жили люди на краю

300
– отметил со злостью. – Да сколько же их?..» Увидев, как по
земле понеслась к третьему взводу строчка пыльных
фонтанчиков, закричал:
– Ложись! Не прите напрямую!.. Связной, – позвал. – Ну-ка
сигани к ним, скажи, чтоб двое-трое обошли...
Взвод лёг, а Ромашов подумал: «Комбат всё видит. Не
понравится ему. Медлим. До сумерек надо взять высоту, чёрт бы
её подрал!..»
Сзади за кустами рыкнул танк и вскоре выполз горячей
громадиной прямо на Ромашова. Старший лейтенант отскочил от
дерева.
– Ну, брат... ты и нужен! Садани-ка по доту! В глотку ему!..
Танк кивнул стволом, будто говоря: всё понял и, перевалив
через траншею, двинулся к невысокому плоскому бугру; солдаты
поспешили за танком.
– Еще немного, братцы! – крикнул Ромашов. – Где-то
близко их логово!
Его поразило, как много здесь убитых! Похоже, не в силах
сидеть под огнём, японцы выбегали из окопов, и тотчас их
косили осколки. А вот из груды камней торчат три коротко
стриженные головы; лица – синие; на губах и подбородках
– запёкшаяся, тёмная кровь; выпученные глаза незряче
уставились на широкую воронку – тяжелый снаряд разорвался
перед окопом, и земля сдвинулась, раздавила их. У старой
валежины и на ней лежало целое отделение солдат вместе с
капралом; он вроде шевельнулся. Из-за гусеницы танка
вывалилась рука; семенивший за ним красноармеец – из
пополнения, Ромашов фамилию его не запомнил, – наступив на
кровавое месиво, дико заорал, шарахнулся в сторону и рухнул
– пули пробили ему грудь. Ромашов, превозмогая тошноту,
глотнул воздуха и гаркнул:
– За танком, мать вашу!.. За танком!..