Page 299 - И жили люди на краю

296
– собственно, укрепрайон и в центре, и с флангов открыт,
сопротивляются лишь пулемётчики дотов и снайперы. Но они
только досаждают противнику, остановить его уже нельзя.
Нечем.
– Ночь остановит, – сказал полковник. – До темноты не
больше тридцати минут. – Он отошел от смотровой щели,
закурил и добавил: – Готовьтесь к прорыву все, кто сохранил
силу духа и не обесславит предков своей трусостью.
Слова его офицеры будто не расслышали; стояли,
подавленные поражением и в то же время пока ещё не
осознавшие всего того, что произошло, – не верили, что это
конец.
– Мы прорвёмся, – решительно произнес Хабуяси. – У нас
будут победы!..
От низких туч быстро повечерело; вскоре сгустилась
влажная темнота.
Посыльные искали рассеянные боем остатки
подразделений и передавали приказ полковника: выходить на
южные склоны для прорыва. Кое-где раздавались выстрелы. Кто
в кого стрелял – было неизвестно, и это порождало тревогу и
слухи: рядом русские, они ищут штаб.
В штабе же, распахнутом настежь, горели документы;
командование уходило глухой тропой, над которой плотно
смыкались ветви деревьев, и солдаты безбоязненно светили
фонариками перед полковником. Шли молча, неслышно, не
отдыхая, но перед рассветом Хабуяси велел присесть.
– Русские остались в стороне, – сказал он, – теперь важно
раньше их выйти к железнодорожной станции.
Тишина была, как на необитаемом острове; когда молочно
просветился сумрак, её прошил ровный негромкий шум – в
камнях рокотала речка; приближаясь к ней, ощутили как
тяжелеет воздух, и капельки влаги липнут к коже рук и лица, к