Page 306 - И жили люди на краю

303
Ромашов, взял трубку.
– «Кедрач» слушает.
– Ты что, «Кедрач», уже на боковой?
Ромашов сглотнул, ответил по-уставному:
– Никак нет.
– Вот что!.. Там к тебе пошли. Пленных им передай, а сам...
Видишь, мне никакого покоя, а я уж вас... Значит, так: к рассвету
окажись в конце этого чёртова укрепрайона. Можно и раньше.
Карта перед тобой?
– У нас здесь темень.
– А ты фонарик возьми, посвяти. Вот где дорога сгибается,
как знак вопроса... Нашел?
– Да, – ответил Ромашов, хотя карта лежала в планшете; он
знал её наизусть.
– Вот там и перехватывай отступающих. Не будут
сдаваться – уничтожай! Всё, действуй! И держи связь!
Выступили немедленно по восточному склону вдоль леса;
кричали совы, дул сырой плотный ветер, и Ромашов порой
улавливал слабый солоноватый запах моря. Вспомнились скалы
Три Брата, стоящие в море, и босые сыновья, шлепающие по
мелководью, и женщина с девочкой. Теперь ему известно: была
эта черноглазая красавица одноклассницей Агапова и Плетнёва;
Агапов любил ее. Отвергла. Кто же в селе оказался тем
счастливчиком, за которого она вышла замуж?.. Стремительно
идя по траве, Ромашов почему-то был уверен, что, вернувшись в
город, обязательно постарается встретить её. Встретит и скажет.
Ну, что он может сказать? Мол, шёл к пятидесятой параллели и
думал о ней, черноглазой, шёл на перехват удирающих японцев и
тоже думал. И как она посмотрит на него?
Земля круто покатилась вниз; из темноты вдруг проступило
несколько человек; высокий спросил:
– Кто у вас старший? Я капитан разведотдела. Симуткин.