Page 31 - И жили люди на краю

28
тобою, и жалко и больно мне оставлять тебя тут одного. Но не
печалься, друг. Ты останешься не в чужой земле...». Вот так
считали все, кто пришел сюда тогда.
На руку полковника надоедливо садилась муха;
отмахнулся, отошел к серой бетонной стене, сжав тонкие губы.
«Это наша, японская земля! – произнёс он мысленно. – Мы
купили её ценой крови наших славных воинов ещё на той войне с
русскими. Под нашими ногами тлеют кости наших братьев, а над
нами парит их дух! Он не находит себе успокоения. Люди давно
умерли, но души их бессмертны! Там, в выси, над нами они зовут
нас в бой! Нас всех зовет в бой наш император!»
Что-то долго не возвращался адъютант. Или оторопел от
плохих вестей – робеет докладывать, или они ничтожно скупы –
и тоже робеет докладывать; растение, поднявшееся в затишье под
солнцем, сильнее сгибается от налетевшего ветра.
Полковник не слышал, как адъютант открыл дверь, и
потому перед его взором тот предстал неожиданно. Отчеканил
бодро, словно сам добыл сведения: на территории противника от
Александровска до границы нет никакого движения. Все
подразделения на прежних позициях.
Хабуяси чуть скривил губы: странно русские начали войну.
Странно.
Адъютант проговорил услужливо:
– Офицеры собрались...
Полковник застегнул китель и прошёл к штабистам в
квадратный с низким потолком зал. Всех осмотрел –
мужественные, решительные – и жестким голосом приказал: в
течение тридцати минут привести укрепрайон в полную боевую
готовность. Ждать врага. Но ждать – не пассивно.
Активизировать разведку и всех агентов в северной части
острова, следить за каждым батальоном, за каждой ротой,
предугадывать, в каком направлении они двинутся. От границы