Page 386 - И жили люди на краю

383
стариком? Уставился выжидающе на парня. Но тот молчал,
плотно сжав губы, и, похоже, не хотел разжимать их. Наконец
издал звук – сухой кашель, и выжал из себя:
– Гурея нет. Убили.
Ким, бледнея, зажмурился; подумал, что со стариком
случилось то же, что с большой семьёй Хвана. Исколотое тело,
отрубленная голова, вспоротый живот. Ужас. Дикость и ужас! И
всё же он – как больно ни ударит по сердцу то, что услышит,
– спросил, кто убил Гурея.
Яша неохотно рассказал, когда и кто убил старика и его
давнего приятеля, с которым сорок лет не виделся; их
похоронили рядом.
Ким с острой тоской осмотрел заросший травою, пустой
двор и почувствовал: здесь всё уже мёртво. Только в нём, в Киме,
живёт глуховатый неспешный голос старика, его причмокивание
– уж очень вкусно пил Гурей бражку на этом крыльце. Кореец
поднялся, собравшись уйти, но покачнулся, цепляясь за шаткие
перила.
– Вам плохо? – Яша поддержал Кима под локоть.
– Сейчас... голова что-то...
– Вы сегодня завтракали? – спросил Яша, вглядываясь в
иссохшее с желтизной лицо Кима.
– Ещё нет.
– Идёмте ко мне. Вы устали в дороге. Отдохнёте.
Ким заупрямился, сказав, что в такое тяжёлое время он
никого не хочет затруднять заботами о себе.
На это Яша ответил корейским изречением:
– Когда вам больно, знайте, – и другому больно. Если вы с
Гуреем хорошо относились друг к другу, значит, и нам нечего
делить.
У Яши в доме Ким провёл двое суток: отоспался, сходили к
морю, набрали ежей и трепангов, плотно поели. На прощание