Page 390 - И жили люди на краю

387
бабушка, не о том...
– А я думаю... – продолжала бабушка, как бы не слыша, что
сказала внучка, – я думаю, была бы еда, которую сам вырастил,
да была бы одежда, которую на заработанные деньги купил, да
была бы честная добрая душа – и живи. Хоть сто лет, – она, снова
уставясь на кипящую пузырьками воду, неожиданно спросила Ён
Дя: – Тебе нравится этот юноша?
Ён Дя смущённо зарделась, отвернулась. Киму, тоже
смутившемуся и замершему сердцем, подумалось, что она на
такой вопрос не ответит. Но Ён Дя едва слышно вымолвила:
– Да.
Бабушка нахмурилась. И после молчания – оно было
непонятным и тягостным для молодых, – улыбаясь, проговорила:
– Вот подрастёте, и, если чувства ваши чистые и сильные,
как этот водопад, то сыграем свадьбу.
Ён Дя в ту пору было пятнадцать лет. Да, он надеялся, что
расстается с нею всего на год, – его в этом сильно заверял
вербовщик. Ким не желал и на год расставаться, но...
Жеребец заржал, мотая головой, – похоже, хотел
высвободиться из надоевшего хомута. Ким не взглянул на него,
сердясь: почему не ушёл? Уходи! Хотя, чего приказывать
животному? Лучше самому уйти. Он намерился подняться, но
его вдруг обидно кольнула мысль: «Сколько можно лизать арбуз
снаружи? Нужно собраться с духом, осмелиться – и всё!..»
Он вцепился крепкими пальцами в зернистый песок. Верно,
пожалуй: только собраться с духом, пересилить брезгливость.
Люди убивают друг друга, как самые хищные звери, а он никого
не убивал и ни за что не сможет убить человека. Ему бы сейчас
вытащить из двуколки мертвеца. Это очень противно, страшно...
Кто и за что его убил? Кем он был? И каким: добрым ли,
жестоким? Ничего не знает Ким об этом японце. И зачем?..
Убрать. Убрать сразу.