Page 519 - И жили люди на краю

516
после видно будет... Много было мужчин хмурых, замкнутых,
очевидно, одиноких, у которых война всё отняла: и родню, и дом;
иных, вероятно, жёны не дождались. Попадались среди толпы и с
явно воровскими лицами, наглые; этих сторонились.
– И зачем я поехала! Гоосподи!.. – послышался из твиндека
надрывный плач женщины, у которой погиб сын. – Будь ты
проклят, Сахалин!
– Для неё это так, – скорбно сказал подполковник.
– И навсегда... А плывём мы что-то долго. Обещали всего три дня
пути, а уже четвёртый. Обед. Старшина, где у тебя бинокль? – он
принял бинокль, поднёс к глазам, с минуту молча разглядывал
горизонт и воскликнул: – Вижу, славяне! Прескверно, но заметен
берег, весь заснеженный.
Подполковник ошибся: то был не берег, а льды; к вечеру,
замедляя ход, судно подошло к ним. Вдоль бортов заскрежетали
небольшие куски льда и серое крошево – видимо, это было
наломано штормом. Вскоре пароход оказался среди широких
толстых льдин; одна ударила в борт, и судно содрогнулось – в
твиндеке несколько человек упали с брезентовых коек. Началась
паника, люди повалили вверх по высокому узкому трапу,
заполнили палубу; вокруг уже была ледяная равнина.
Пароход остановился.
И опять с капитанского мостика из рупора вырвался
призыв:
– Граждане пассажиры! Соблюдайте спокойствие… Ничего
страшного... Мы попали в плавающие льды, Сейчас
сориентируемся и выйдем.
– Дьяволы полосатые!.. – услышал Павел ворчливо-сонный
голос подполковника. – Они не только пацана, они всех утопят.
– А в следующее мгновение он крикнул с такой силой, что Павел
вздрогнул: – Эй вы, разгильдяи, где мы стоим?
В рупор ответили: