Page 672 - И жили люди на краю

669
– улыбнулся. – Убедил хозяев. Но они старенькие, шума не
любят, могут взять только девушку. Отдельная комната, оплата
наперёд. Деньги имеются?
Ён Дя открыла рот, но ничего не сказала.
Дон Хи расстегнул три верхние пуговицы грубошерстной
синей куртки и достал из-за пазухи пачку иен.
– Вот.
Комната девушке понравилась; на усталом тоскливом лице
её на минуту обрадованно засветились глаза.
– Вы очень заботливый. А мы даже не знаем, как вас зовут.
– Иван я. Иван Смолин. Будьте счастливы и до свидания.
Может, ещё встретимся...
Ён Дя жила тихо, затаённо, словно мышка. Работала на
рыбоконсервном заводе, укладывала в банки рыбу, чаще всего
обжаренную в масле камбалу, взвешивала на весах; бегущий
вдоль стола транспортёр ненасытно уносил банки. И так целый
день. В обеденные перерывы кушали в большой
комнате-раздевалке со шкафами для одежды; много было японок,
молодых и средних лет, восемь кореянок, кроме Ён Дя, к зиме
пришли три русские женщины, они, конечно, совершенно не
понимали, о чём вокруг говорят. Собственно, сперва говорили
мало и осторожно – русские начальники велели выпускать
консервы, за работу давали плату, а дальше как сложится жизнь,
никто не знал. Да и женщин часто беспокоили не столько мысли о
будущем, сколько повседневные страхи. Вот быстро-быстро идёт
она, почти бежит, щупленькая, сжавшаяся; дрожит спина,
подкашиваются ноги, леденеет сердце, глаза мечутся по
сторонам – и слева, и справа, и навстречу шагают чужие солдаты
и офицеры, о чём-то говорят, гогочут, а как смотрят! – будто
через мгновение схватят. Немыслимо вообразить, что станет,
если попадёшь в лапы вон тому огромному, как горилла.
К весне вроде поспокойней стало – в общем-то редки были