Page 805 - И жили люди на краю

802
– Ты у нас офицер. Бывший, конечно, – проговорил
начальник лагпункта. – Тёртый мужик, я знаю. Из многих
переплётов удачно выскакивал. Так вот, на вывозке
оборудования будешь старшим над своими. Старшим группы.
Все слыхали? – Итого грозно оглядел заключённых.
Ромашовскую группу составили из мужиков рослых, чью
силу не совсем источили лагерные харчи; когда они садились в
широкие, как палуба катера, сани, прицепленные к трактору, к
вагончику выруливали машины, гружённые кругляком, досками,
мотками колючей проволоки, рулонами толя, койками с
панцирными сетками – для охраны, конечно; с последней, не
двигаясь, словно застыли в ночи, взирали зэки.
– Трогай! – крикнул Пестряков трактористу, и сани
дёрнулись, заскрежетали полозьями по льдистому снегу;
инженер ехал вместе с заключёнными, вид у него был
смущённо-растерянный, как у человека, внезапно попавшего в
чужую кампанию, он что-то хотел сказать или спросить, но не
решался, извлёк из кармана пачку «Норда».
– Курите.
Пестряков мрачно взглянул на инженера, но промолчал.
Папироски моментально разошлись; от саней облачком
сносило сизый дым. Заключённые курили и грустно, завистливо
посматривали на инженера – давно, ох как давно не видели
вольного человека, и вот не только видят, сидят вокруг него, и
даже запах от его одежды иной. Ромашову подумалось, что в их
жизни наступают какие-то изменения. К лучшему ли?
Следом тарахтели остальные тракторы.
Ехали долго; из прорвавшихся туч ярко ливануло солнце и
будто смыло с пролива позёмку; утих ветер, потеплело,
подремать бы, но резко остановился трактор, спрыгнул на лёд
Пестряков, отошёл в сторону и велел водителю:
– Трогай помалу!