Page 808 - И жили люди на краю

805
Всякий раз, как Ромашов возвращался на берег, замечал
изменения: точно по линейке, вытянулись вдоль леса
двухметровые столбы, и сразу на них – дальше и дальше – туго
покачивалась колючая проволока; в новой зоне венец за венцом
поднимались одновременно три барака и баня – строили их,
конечно, тоже зэки; за неделю изрядно нагнали их сюда.
Вторая буровая стояла в полутора километрах от того,
материкового берега. Проехали к ней с трудом – примерно на
середине пролива, возможно, вчера была подвижка льда, его
сдавило, льдины залезли краями друг на друга, иные вздыбились,
а южнее чернели полосы воды, как болотные озера.
Всё ясно: или успеют разобрать и вывезти эту проклятую
буровую, или вместе с нею пойдут на дно. День напролёт в
тёплой безветренности слышались только лязг железа и кашель;
работали молча, словно немые.
Жратву зэкам не доставили. На перерыве они проглотили
по куску хлеба с холодной водой, что привезли с собою в бачке.
Не хотелось вставать – тело отяжелело усталостью; сапоги
раскисли, в них хлюпало.
Пестряков и два охранника в состоянии подавленности
топтались у ропака, на вздутии, куда еще не поднялась вода.
Роман Владимирович, в отсыревшей одежде, грязный, с
красными руками, уже не выделялся среди заключённых.
С чужого берега доносило шум машин – они надрывались,
таща какой-то груз в гору.
Не заметили, как повечерело. Пестряков что-то недовольно
выговорил инженеру.
– Ладно, грузим на сани, что разобрали, – сказал инженер.
– Ромашов, возьмите с собою двоих. А мы будем демонтировать
и ждать вас.
Ромашов взял Ивана и Тимофея.
– Подфартило корешам, – злобно сплюнул Флюс.