Page 841 - И жили люди на краю

838
корнями за землю держится. Это говорили многие, кто пережил
землетрясение. Но здесь – на паршивой земле – и деревьев-то
нормальных нет.
Он сел под ольху; обуваясь, подумал о Розе: «Хоть бы
придавило. И дом не жалко. Или уже всё, оттрясло?»
Роза – в рубашке, босая – металась по комнате, ища свою
одежду. И не видела, что висит она на спинке стула.
Снова, будто из погреба, с чудовищной силой толкнули
пол, и вся комната задрожала; с полки слетела тарелка и
разбилась, сухо и звонко треснула печь. Роза наткнулась на стул
и упала вместе с ним – теперь она схватила свою одежду и
вылетела из дому.
Ох, как тихо кругом! Какое ясное-ясное с яркими звёздами
и прозрачно белой луною висело над нею небо!
– Что это? – разжала она губы, едва слышно говоря:
– Почему?
– Чего голая? Иди оденься, – сказал из-под ольхи Вадим.
– Не-а, – Роза пошла к нему, боязливо ступая по мелко
дрожащей и, как ей показалось, тёплой земле – наверное, от этого
тепла растаял позавчера выпавший снежок? Сунула ногу в юбку
и дёрнулась, но не от нового подземного толчка, а от близкого
громкого вскрика:
– Стратоныч, ты живой?
– Живой ишо. Вот в подштанниках гуляю. Напужала она
меня, тряска, вошь бы её загрызла!
– Это верно. Днём как-то ничего. А ночью... я не люблю,
если жена будит, а тут – сотрясение. Где трещит, что ломает? Без
дома можно остаться.
– Земля тут, видать, такая. Борис говорил, на воде она
лежит. Как гать над болотиной.
– Борис твой наговорит. Учёный!.. А Вадим-то дрыхнет,
что ли, со своей молодой?