Page 843 - И жили люди на краю

840
ранило директорского кота, который вскарабкался на столб. Еще
посёлок сочувственно трунил над молодым бухгалтером Жорой
Капцманом. Как только возникало колебание почвы, у Жоры
начиналось расстройство желудка. При крепких толчках люди
покидали цеха, конторы, клуб, жильё, а он, наоборот, бежал в
общественное место с круглой дыркой в полу. Жоре говорили,
что он своей смертью не умрёт, его придавит туалетом...
Евграфова толкнуло на ольху, он охватил её, выронив из
губ папиросу. Земля на этот раз не дрожала, а резко дёргалась
– где-то в глубинах её будто разбрасывались взрывы, и она
тяжко, утробно гудела. Та жуткая глубинная сила не находила
выхода, и Вадим с чувством беспомощности и боязни, что с ним
может что-нибудь случиться, подумал, что такого землетрясения
ещё не было. Это же кошмарная гроза, но там, в преисподней
недр. Рядом, чуть ли не под ним, громыхнуло в глубине и тут же
по вздрогнувшей, дрожливой земле, обливаемой лунным светом,
поползла, расширяясь, трещина, кривая и чёрная, как, наверное,
рот дьявола в коварной ухмылке. И Вадим ощутил, как у него
шевельнулись волосы, и, немея от страшного видения – земля
рвалась беззвучно, – отупело проследил за трещиной; она
прошла возле ольхи.
В доме, кажется в комнате Рэма, упал шкаф. В начале
улицы, у побережья, кричали женщины и дети, но вскоре
успокоились, и стало тихо-тихо. С неба холодно и ясно смотрела
луна
У трещины поднялась Роза; медленно, но решительно
подступила к Вадиму с поблескивающими от слёз глазами.
– Гад! – выдохнула с гневом. – Ненавижу! Всё кончено!
На подламывающихся ногах Роза добрела до дома, через
минуту вышла, одевая на ходу пальто, – она исчезла за углом.
«Скатертью дорога», – пожелал про себя Вадим и пальцем
выковырнул из пачки последнюю папиросу.