Page 842 - И жили люди на краю

839
– Здесь мы, – отозвался Евграфов, чтобы не слышать, что
ещё о нём скажут.
Это были его соседи: старик Стратоныч и Рэм Гаркуша.
Старика занесло на остров, как он утверждал, «незнание
географии». Уралец, он вбил себе в голову, что на Курилах, как
на Кавказе, растут пальмы, инжир, а лавровый лист бери прямо с
куста и бросай в уху. Над ним посмеивались, мол, на старости лет
угораздило сказки сочинять. Убеждали, что Курилы – край света,
нет там ни весны, ни лета. Младший же сын Борис, кончавший
энергетический техникум, заявил, что на островах не бывает
даже дня, всё время ночь, а электричество туда не скоро дотянут.
Выслушал всех Стратоныч и заявил: «Поеду и гляну. Может, ишо
на туземке женюсь». Прожил он здесь почти год, порой говорил,
что душа просится на родину, нужно бы поехать, да «пока
стыдно». Полтора месяца назад, после частых толчков,
потревоживших людей в полдень, Стратоныч ходил по посёлку и
рассказывал, что у него в огороде «стихийное бедствие всю
картошку из земли вытряхнуло» – больше ведра собрал. А как
вытрясет кусок золота, он сядет на пароход – и только его
видели!
Если старика заманила сюда, как считал Вадим,
собственная глупость, то Рэм приплыл за «длинным рублём».
Третий год без отпуска вкалывал рыбаком на логере. Лишь перед
праздниками взял неделю отгулов. Но для него отгулы – это
загулы, и во хмелю хвастал: на книжке у него – восемнадцать
тысяч, да у жены – девять. Как «округлят суммы», так к
Азовскому морю вернутся. Сейчас он, понятно, балаболил со
стариком, чтобы сбить в себе тревогу; землетрясение, оно для
всех опасно, все его боятся, хотя некоторые бахвалятся, что уже
привыкли. Жертв и увечий пока не было, если не считать, что
однажды ночью якобы от сотрясения земли у
рыбокомбинатовского сторожа стрельнуло ружьё, и дробью