Page 850 - И жили люди на краю

847
– выбиты стёкла, очевидно волной; постель – мокрая, комод – на
боку, в кухне по полу – чашки, ложки, вилки. Под ногами глухо
чавкала вода. Надел пальто, натянул на лоб кепку, взял с печного
выступа пачку папирос и фонарик «летучая мышь».
Евграфов побежал туда, на побережье. Пока темно, не
мешает пошарить в развалинах домов, особенно у Свешниковых.
Вот денег у кого! Покупали золотые и серебряные вещички.
Найти бы их. Чем дальше он бежал, тем страшнее представала
картина: от барака остались обломки стояков; перевёрнута вверх
колёсами полуторка, возле неё – мёртвый ребёнок; ещё трупы в
середине квадрата потрескавшегося фундамента; патефон
вклинило в узкую развилку берёзы – рукой не достать. А запах
какой тяжёлый – неземной, насыщенный сбитой сыростью, как
будто поднесли к носу нутро океана.
«Ни гроша здесь», – разозлился Евграфов и пошёл
наискосок к сопке, где чернели руины построек; там были не
только жильё, но и склады, контора рыбкоопа. Ему стали
попадаться банки консервов, бутылки водки и коньяка – от
разбитых струился спиртной дух; к грязи прилипли рулоны драпа
– хотел взять один, но передумал: может, поценнее что найдёт.
У склада разворотило стену и снесло крышу. «А в нём-то
хоть что осталось?» – подумал Евграфов, а его чуткий слух
уловил тугой скрежет железа. Что это? Где? Он насторожился.
Опять заскрежетало и лопнуло со звоном. «Кажется, в конторе,
– предположил Вадим, всматриваясь в уцелевшее здание. – Да,
кто-то орудует».
Пошёл, крадучись, но грязь была жидкая, липкая, и перед
самым входом – дверь распахнута – под сапогом хлюпнуло.
Он решил: его услышали, выхватил из кармана наган и – чего уж
прятаться – влетел в коридор, в самый конец его, и замер.
Через мгновения он определил: за тонкой стенкою двое.
Слышал шорох от частого дыхания. Затем уловил по-пацански