Page 94 - И жили люди на краю

91
– там и выстрела не прогремит.
– Гнат, вставай! На подмогу нам надобно спешить.
Лейтенант ждёт.
– Хочу встать, но ноги не отходят... Петь, почему у такой
огромадной страны не хватает силов на японцев?
Гурея – тогда Петра – разгорячённого, потного, как будто
холодом обдало. Поежился, кожей ощущая весь надвигающийся
на землю ужас. Жутко сделалось не за себя. Кто он? Моряк.
Увидел неприятеля – сигналы поднял, прикажут – за бруствер
ляжет или в штыковую атаку пойдёт. Может, так и сгинет в этой
дали – не велика беда. А вот что станет с Лушей? На сносях она.
Вот-вот освободится. Кто её защитит сейчас? А после?..
– Пойдём помалу, – сказал Игнат, поднимаясь.
Вскоре вышли к реке Лютоге; широко и бурно
выбрасывалась она в залив – не переплыть её здесь напрямую.
Двинулись вверх по обрывистому глиняному берегу; под
которым торчали коряги и обломки искромсанных в ледоход
деревьев; через двести шагов спустились по осыпи к воде – у
каменистого дна скользил косяк горбуши. Игнат снял тельняшку,
вышагнул из штанов, и в этот момент Пётр заметил за кривыми
берёзками на делянке трёх лошадей.
– Погодь, Гнат. Тута кони. Чо ежели, а?.. Тогды ба быстро к
своим.
– Ясно, что быстро. Только разве мы конокрады?
– А чо остаётся? Придёт японец и всех приберёт, – Пётр
решительно направился к белому крепкогрудому коню, погладил
по морде, сунул в зубы последний кусок ржаного хлеба. Конь
охотно съел, и Пётр запрыгнул ему на спину, легонько похлопал
по шее: дескать, трогай, дорогой, надобность в этом огромная. И
тот шагнул к реке, вошёл в воду по брюхо, как бы отодвинув
косяк горбуши вглубь, но когда стал пить, рыбины поплыли под
его губами, между ног.