Page 102 - Возле моря

– Моритики, кто это?
– Это-о? Карикумбе.
– Зачем он там? Сторожит?
– Нето. Думает, наверно.
Иннокентий снисходительно усмехнулся.
– Думать полезно. Но почему бы ему не стать сторожем?
– Не хоти, – сказал Моритики. – Себе рыба лови. И отдыхай
много.
– Вольная жизнь, – шевельнул губами Иннокентий; он уже
не мог вдыхать воздух ртом, намеревался уехать и медлил – в
пути опять начнёт терзаться: за то ли дело взялся? Ведь вместе с
сельдью лежат в сарае и варятся в котлах камбала, палтус, под-
1
2
каменщик, треска, окунь, огуречник , сельдевая акула, вахня .
Всякую живность моря изводят.
А японцы работали размеренно-привычно, без устали,
точно для них этот кас – самое важное, самое нужное; кругло-
головый с мускулистыми руками деревянным молотком разбивал
кубы на куски, их тут же относили на циновки, плотно друг к
другу разложенные далеко по берегу, на целую версту; на ци-
новках куски настырно разламывали, мельчили, и пожилой с
бородкой японец инструментом наподобие граблей разравнивал
это влажное крошево ровным слоем.
– Три дня – и сухой, – сказал Моритики.
Иннокентий кивнул, продолжая машинально оглядывать
изгиб берега; над людьми, носившими рыбу из сарая, над клу-
бами дыма из-под котлов кружили чайки; налетавший ветер от-
швыривал к сопке чёрные рои мух, особенно они выделялись на
желтизне осыпи, над которой всё так же недвижно сидел Кари-
кумбе.
Как нарочно, вспомнился совет Ивана Софроновича: «А
готовность тука определяй так: положь на ладонь высохшую
селёдочную икру и разотри пальцем. Ежели рассыплется на
зёрнышки – качество отменное. Высший сорт! А позволит слу-

1 Огуречник – корюшка.
2 Вахня – навага.
100